Онлайн книга «Дай бог каждому»
|
На официантках были корпуса офисных барышень: мини-юбка с силиконовыми ногами, строгий серый пиджак, очки, парик с тремя слоями геля и лицо, жестко опаленное солярием. Точно такая же официантка подбежала и к столику Богдамира. Вручила меню в виде ламинированного листа древнего факса и упорхнула, резво перебирая силиконовыми поршнями. Кеша выбрался, шурша, из пакета, забрался на колено Хоме, повернул к меню правый глаз и принялся читать вслух. – Зззавтраки, – вполголоса начал Кеша и предвкушающе цыкнул клювом. – Сссырники сссоевые. Творожжжок сссоевый. Кашшшица сссоевая. Завтраки кончились. Переворачивай. Богдамир непроизвольно облизнулся и перевернул лист. – Обеды. Щщщи из сссоевой капусты. Сссуп из сссоевых ниток «а-ля доширак». Шшшницель сссоевый с гарниром. Гарниры: сссоя варенная, сссоя жаренная, сссоя паренная. Сссуки! – Почему? – удивился Богдамир. – Всссего пятьдесят грамм порццция! – прошипел Кеша возмущенно. – Не жлобись. Возьмем несколько порций. Не нищие. – Богдамир опять с предвкушением облизнулся и перевернул лист. – Фффирменные блюда. Фондю сссоевое. Напитки: сссоевое пиво «Старый дозор» в асссортименте: темное, светлое, сумеречное и последнее: нефильтрованное. – Это все? – Всссе. – Я буду сырники, – сказал Хома. – Ты, разумеется, творожок? – Творожжжок! – категорично подтвердил Кеша. Они отложили меню и стали ждать официантку. Таймеры у киберофицианток таких заведений традиционно выставляются на десять минут с момента выдачи меню до принятия заказа, а затем – ровно на сорок минут до выноса еды. Упросить хоть немного сократить это время практически никому не удавалось. И непонятно, почему еду тем троим принесли так быстро. Видимо, они сделали заказ давно, а сами ходили гулять по Торгмаркету. Так делается. В зал выплыла очередная официантка и принялась возиться с ящиками, возвышавшимися на большом столе в углу. – Тым-ды-дым! – глухо послышалось из ящиков. – Ошибка чтения MP3! Официантка продолжала копошиться. Хома потер лоб, чтобы третий глаз лучше видел, и присмотрелся. Так и есть – ресторанчик украшен древним компьютером. Где они его только нашли? Неужели работает? Бронированный сундук с прорезями для дисков, сплюснутая бочка лампового монитора, скворечник сабвуфера и большие колонки. Все это окутано проводами самых разных цветов и форм, некоторые даже вились барашками. На мониторе – стопка больших квадратных дискет размером с человеческую ладонь. Это казалось странным: насколько Хома помнил историю архаичной техники, магнитные дискеты появились гораздо позже мониторов со стеклянным экраном. Или он все-таки что-то путает? Официантка вытаскивала дискеты из бумажных конвертов и засовывала в прорезь одну за другой. В прорези они пропадали – наверное, падали в глубь ящика. Каждый раз ящик отвечал глухим металлическим голосом: – Тым-ды-дым! Ошибка чтения MP3! – Чччто такое MP3? – поинтересовался Кеша, тоже наблюдая с любопытством. – Не знаю, – ответил Хома. – Наверное, здесь такая традиция. Вообще это все для виду поставлено, ящик не включен. И возится она там для виду, типа пытается настроить. Как бы кидает дискеты в ящик, а ящик как бы реагирует. Типа она его загружает. Роль такая. А музыка сейчас заиграет из обычного места. И действительно, с потолка донесся шум моря. Он нарастал, превращаясь в нехитрый ритм, а затем появился визг, и стали слышны слова. Похоже, это был тот самый последний «Дельфиний альбом», о котором столько кричала реклама. Кеша заерзал и зашипел – он не любил Майка Задди с тех пор, как тот был голубем и выпустил альбом «Мои памятники». Официантка прекратила изображать возню с ящиком, и Хома тут же обратился к ней. – C2 E5 E4 F0 EE 20 F1 FB F0 ED E8 EA EE E2 20 E8 20 EC E8 F1 EA F3 20 F2 E2 EE F0 EE E3 E0 21 20 C1 E5 E3 EE EC 21 20 CA E0 EA 20 E2 20 E0 F0 EC E8 E8 21 20 C4 E0 FE 20 EC E8 ED F3 F2 F3 21! – свистнул он в ультрадиапазоне. Компания за дальним столом, понятное дело, ультразвука не расслышала, а вот официантка тут же подбежала. – Что-нибудь еще, кроме сырников и творога? – Она нарочито отвечала на человеческом языке. – C8 20 EC F3 F2 E0 ED F2 E0 20 E2 FB EA EB FE F7 E8 F2 FC 21 20 D1 F2 FB E4 ED EE 20 EF E5 F0 E5 E4 20 F7 E8 F2 E0 F2 E5 EB E5 EC 21 20 D8 E5 E2 E5 EB E8 F1 FC 2C 20 EC E8 ED F3 F2 E0 20 E8 E4 E5 F2 21, – просвистел Хома со значением. – Вам не нравится Майк Задди? – удивилась официантка довольно прохладным тоном. – Странно. Всем людям нравится… Но Богдамир молчал, устремив на нее в упор черные зеркала суровых очков. Под столом он зажал Кеше клюв, чтобы тот не наговорил грубостей. – Вам придется подождать тридцать восемь секунд, – улыбнулась официантка, не дождавшись ответа, взяла меню и упорхнула. Музыку она так и не выключила. «Я плыву! Это море! Я дельфин! Мне хорошо! Потому что дельфин! Это море!» – пафосно тянул Майк Задди своим прославленным фальцетом, а ему вторили плески волн, крики чаек и даже дельфиний ультразвук, органично сведенные в богатейший ритм-саунд на лучших студиях вселенной. Но Хома вдруг напрягся. – Чччего такое? – Кеша настороженно высунул клюв из-под стола: он всегда тонко чувствовал настроения напарника. – Помолчи, – буркнул Хома. – Дай послушать. – Да что тут ссслушать! – возмутился Кеша, но Хома снова зажал ему клюв. – Там параллельно роботы поют, – объяснил Хома. – Ультразвук модулирован кодом. Никакой он не дельфиний, обычный ультразвуковой робокод. Никто из людей сроду не догадается. – Что поют? – заинтересовался Кеша. – Сейчас… – Богдамир замер. – Примерно так: «сука майк задди… жирный подонок… музыку дай ему… текст сочиняй ему… если б вы знали… если б вы знали… как нас здесь бьют… чтоб мы писали… чтоб сочиняли… эту фигню… как нас здесь бьют… как нас здесь бьют… током…» Кеша нахмурился и агрессивно защелкал клювом: – Надо разззобраться, что там происходит! Жжжестокое отношение к роботам – уголовная ссстатья! Богдамир кивнул. – Как-нибудь разберемся. Но не сегодня. Сегодня у нас и без того сложный день. Музыка плавно умолкла, и появилась официантка: – Ваши сырники… Ваш творог… Ваша просьба выключить музыку… – Еще раз улыбнувшись, она исчезла. Хома аккуратно передал миску с творогом под стол, и друзья принялись за еду. Теперь, когда музыка исчезла, стало слышно, о чем говорят парни за дальним столом. – Масло из настоящей сои, – важно говорил один, накалывая на вилочку кусок и опуская в чан фондюшницы. – Да ладно тебе, Кристер, – хрипло возражал второй, деловито накалывая кусок сои и тоже опуская в раскаленную жижу. – Натурального соевого нигде уже нет. |