Онлайн книга «День академика Похеля»
|
— А можно нескромный вопрос? — сказал Григ. — Ты на нее дрочишь? — Ты долбанутый? — разозлился я. — Ты понимаешь, что такое любовь? Трахать я могу кого угодно, вон Эльке сегодня позвоню! Любовь — это когда жить без нее не можешь! Когда постоянно думаешь о ней! Когда готов все сделать ради нее! Когда хочется каждую минуту быть рядом! Просто рядом! — Понял, — сказал Григ. — Сорри. Не голоси. Мы снова помолчали. Григ доел мою яичницу и открыл вторую бутылку пива. — Адвокат — урод полный, — сказал он. — Урод, — кивнул я. — А говорили — лучший. Жалко денег. — Судьи — подонки, — сказал Григ. — Семь месяцев! — Подонки, — вяло кивнул я. — Статуя Свободы, — сказал Григ. — Не могли хотя бы девку симпатичную найти? Почему выбрали для наказания такую страшную… Закончить он не успел — мой кулак врезался ему в подбородок. Григ мешком кувыркнулся на пол, бутылка выпала, стукнулась об стену и разлетелась на сотни зеленых брызг. — Джонни, ты чего?! — Пошел вон из моего дома, урод!!! — рявкнул я и почувствовал на глазах слезы ярости. — Если ты еще раз что-нибудь подобное скажешь про нее… * * * Я еще раз оглядел собравшихся — они сидели по кругу в мягких креслах. Некоторые из них были полными отморозками — видно по харям. Но были и приличные люди. Особенно меня позабавил пожилой толстячок, чем-то похожий на адвоката Броукли, — он суетился, пытаясь сесть поудобнее и пристроить на коленях старомодный ноутбук. Но правая нога у него не сгибалась, а прислоненная к креслу тросточка все время падала, и ему приходилось за ней мучительно нагибаться. Когда в комнату вошла строгая молодая женщина в белом халате, все замерли, а затем раздалось хором: "Здравствуйте, Марта!" — Здравствуйте, — сказала Марта и посмотрела на меня. — У нас новенький? — Джонни Ким, — сказал я. — Распространение авторской продукции. Семь месяцев. — Тс-с-с!!! — укоризненно зашипела Марта. — Зачем же так? У нас не принято называться по имени и сообщать статью! Надо было выдумать псевдоним! — Почему? — Это свобода тайны личности. Джонни… раз уж вы открылись, мы будем называть вас Джонни? Вы стали участником группы психологической помощи… — Я пока только зашел посмотреть, что это такое. — Как давно вы осуждены? — Восьмой день. — Хе! — усмехнулся крупный детина с неприятным взглядом. — Осуждены впервые? И почему вы до сих пор не ходили на занятия? — удивилась Марта. — Два раза в неделю это совершенно бесплатно! Если чаще — то на коммерческой основе. — Что, помогает? — Внимание! — Марта подняла голову и дважды хлопнула в ладоши. — Помогают ли наши занятия? — Да-а-а… До-о-о… До-о-о… — закивали со всех сторон. — Тогда начнем. Джонни, вы пока можете ничего не говорить, только смотреть. Чувствуйте себя свободно! Если захотите высказаться — мы поговорим с вами об этом. Итак, Демон? — Здесь, — сказал громила с неприятным взглядом. — Вы выполнили домашнее задание группы? Прочитайте. Демон неожиданно скис и покосился на меня. — Демон! — хлопнула Марта в ладоши. — Не стесняйтесь новичка! У вас с Джонни одно прекрасное чувство любви к Свободе! Читайте! — Личное письмо к Свободе, — забубнил детина, вставая и разворачивая мятый листок. — Дорогая Свобода. Мне без тебя очень плохо. Я о тебе все время думаю. Ты классная. Ты очень хорошая. Скучаю, что тебя нет со мной. Мне без тебя плохо. Я тебя люблю. Все. — Все? — удивилась Марта. — Все сказал, чего размусоливать? — смущенно пожал плечами детина и неожиданно всхлипнул. — Это лучше, чем в прошлый раз. Садитесь, Демон. Кто еще написал? — Марта оглядела группу. — Я! — неловко приподнялся толстячок, тут же сел обратно и торопливо распахнул ноутбук. — Я написал новую главу романа! — Начина-а-ается… — вздохнул кто-то. — Мистер Фольстен, она большая? — спросила Марта. — Может, оставите мне прочесть? — Ну, она, конечно, большая… — совсем по-детски заныл толстяк, — но я постараюсь зачитать быстренько… Марта шагнула к нему и мягко закрыла ноутбук. — Мистер Фольстен, а вы перескажите нам своими словами? — Ну… — глаза толстячка забегали, — Я писал о том, какое это счастье — любить. Мне кажется, я никого в жизни не любил так, как Свободу! — А жену? — хмыкнул Демон. — Разве их можно сравнивать? — обиделся толстяк. — Жену я люблю, конечно. И любил всегда. И в определенном смысле сейчас тоже, конечно, люблю… — Она тебя не ревнует? — Демон, вас, кажется, никто не перебивал! — хлопнула в ладоши Марта и снова повернулась к толстячку. — Итак? — Ну, в общем, я писал о том, что каждая любовь — это счастье! Даже такая несчастная и безответная, как у меня! Какое это счастье — засыпать с мыслью о любимой и просыпаться с этой мыслью! Как это прекрасно — осознавать, что она есть на Земле, что она стоит с факелом! И пусть я недостоин ее любви, зато я могу ей подарить свою! Я благодарен суду за это счастье, за эту небывалую, пылкую любовь в мои преклонные годы… — Прекрасно! — сказала Марта. — Все слышали? Давайте поаплодируем мистеру Фольстену за эти красивые, мудрые слова! Мистер Фольстен, значит, вы больше не станете прыгать из окна? — Я… — мистер Фольстен затравленно оглянулся, — я буду стараться… — Прекрасно! — сказала Марта. — А теперь мы бы хотели услышать Мэджик Ловера! Все необычайно оживились и посмотрели на нескладного парня с растрепанными волосами и едва заметным синяком под глазом. Лоснящаяся кожа на его щеках, лбу и подбородке была бугристой и воспаленной, а само лицо — угрюмым, с безумными глазами. — А сто услысать? — неожиданно произнес Мэджик Ловер. Я удивился, но, видно, остальные уже привыкли к его дикции. — Например, о твоей ревности. Ты продолжаешь ревновать Свободу к остальным членам нашей группы? — А сто ее ревновать? Как я ее люблю, так ее никто не любит! — твердо сказал Мэджик Ловер. — Ты за базаром следи! — рявкнул Демон. — И пусть меня убьет эта обезьяна, я все равно люблю Свободу больсе! Больсе! Больсе!!! — На улице обсудим, — сухо бросил Демон. — Сегодня огребешь по полной. — Прекратите ссориться! — хлопнула в ладоши Марта. — Мэджик Ловер, расскажи нам, как ты любишь Свободу? — Сначала ясыком, — сказал Мэджик Ловер. — Потом спереди. Потом в рот. Потом ссади. |