Онлайн книга «Исчадия разума»
|
— Ничего вы меня не потревожили. Я просто не позволяю себе тревожиться ни по какому поводу. Вот уже много лет не было ничего, что меня встревожило бы. Прежде я был изыскателем, бродил по этим горкам с котомкой и заступом в поисках каких-нибудь завалящих сокровищ. Кое-что нашел, хоть и немного, а в конце концов понял, что все сокровища — суета сует. Нынче я беседую с деревьями и с камнями — с лучшими друзьями, каких может пожелать человек. В этом мире развелось слишком много никчемных людишек. Занятых только тем, что разглагольствуют друг с другом, а зачем? Только затем, чтоб упиваться звуками собственного голоса. Любое дело они перепоручают роботам. А вот у меня нет робота, я не удостоен подобной чести. Беседую себе помаленьку с деревьями и камнями. Сам много не говорю. Я не влюблен в собственный голос, как многие другие. Чем говорить, я предпочитаю внимать деревьям и камням… В течение монолога тело старика соскальзывало по стене, на которую он опирался спиной, все ниже и ниже. Теперь он спохватился, сел прямее и переключился на новую тему: — Когда-то мне привелось странствовать среди звезд и беседовать с разными инопланетянами, и могу доложить вам: что бы инопланетяне ни говорили, все сплошь тарабарщина. Вместе со своим экипажем я занимался оценкой новых планет и сочинял увесистые доклады, набивая их фактами, добытыми потом и кровью, в надежде порадовать этими фактами родную планету. Но когда мы вернулись на Землю, считанные единицы проявили к нашим открытиям хоть какой-нибудь интерес. Человечество повернулось к нам спиной. Ну а я в ответ повернулся спиной к человечеству. Там, в космосе, я встречал инопланетян. Много разных инопланетян, слишком много. Есть болтуны, заявляющие, что, если заглянуть им в душу, инопланетяне нам братья. А я говорю вам честь по чести, что в большинстве своем инопланетяне мерзки и отвратительны… — За годы, проведенные в космосе, — прервал старика Дэвид, — а может статься, и не в космосе, а прямо здесь на Земле, слышали ли вы что-нибудь об инопланетянах, называемых бесконечниками? — Нет. Кажется, нет, хоть я ни с кем не встречался толком уже многие годы. Я не тот, кого можно назвать общительным… — А есть тут, не слишком далеко, кто-нибудь, кто мог бы слышать о бесконечниках? — За это, — отвечал старик, — поручиться не могу. Но если вы о том, есть ли тут в округе более разговорчивые, чем я, то в долине под горой живет кучка престарелых бездельников. До них всего-то миля или около того. Задайте им любой вопрос, и они осчастливят вас ответом. Только и делают, что болтают день-деньской. А уж если им подвернется новый вопрос или кто-то сунется к ним с предложением, то уж будьте уверены — они не упустят такой возможности, пока не обсосут ее со всех сторон. — Вы, как погляжу, тоже не слишком застенчивы, — съязвил Коркоран и обратился к Дэвиду: — Раз уж мы здесь, может, осмотрим руины, прежде чем спуститься в долину? — Нечего там осматривать, — рассердился старик. — Груды кирпича да кое-где остатки мостовой. Идите, если хочется, но все равно ничего стоящего не высмотрите. А я останусь здесь на солнышке. Деревья и камни мне друзья, и солнышко тоже. С ним, правда, не поговоришь, зато оно дает вам тепло, поднимает настроение, а это дружеские поступки. — Благодарим вас, — подвел черту Дэвид, — за то, что вы уделили нам столько времени… С этими словами он круто повернулся и вошел в ворота. За воротами не было ни дороги, ни хотя бы тропинки, но в каменных завалах были кое-где заметны проплешины. Старик оказался прав: осматривать тут было, в общем, нечего. Отдельные стены еще держались, скелеты древних построек еще сохраняли подобие формы, но не подсказывали, что тут было прежде, даже намеком. — Мы попусту теряем время, — заявил Дэвид. — Ничего интересного для нас тут нет. — Но если не терять время попусту, — съехидничал Коркоран, — куда прикажете его девать? — Тоже верно, — согласился Дэвид. — Мне не дает покоя одна мысль, — признался Коркоран. — Вот мы попали почти за миллион лет от моего времени. Между вами и мной — тысяча тысячелетий. Вам я должен бы казаться дикарем, неуклюжим и невежественным, а вы мне — изощренным до зауми. Но ни вы, ни я не видим друг в друге особых странностей. В чем тут дело? Неужели человечество за миллион лет совсем не развивалось? — Примите в расчет, что я из провинциалов. Мы в своей эпохе оставались дикими горцами, отчаянно цепляющимися за прежние ценности и прежний образ жизни. Возможно, мы даже перестарались, нами двигало чувство протеста, и мы как бы выпали за борт. Но в нашей эпохе нет недостатка в умных и утонченных. Люди построили великую техническую цивилизацию, исследовали космос. Люди сумели утихомирить политиков и извести национальные распри. Люди постигли уровня высочайшего общественного сознания. В мире, где мы живем, никто не может остаться без крыши над головой, без пищи на столе и медицинской помощи. По правде говоря, медикам теперь делать почти нечего. Болезни, убивавшие вас миллионами, искоренены без следа. Продолжительность жизни по сравнению с вашей выросла более чем вдвое. Присмотритесь к нашей эпохе, и у вас появится искушение назвать ее утопией. Коркоран хмыкнул: — Много же толку дала вам эта утопия! Эпоха, вы говорите, достигла утопии, а сами-то вы вылетели в трубу. Что же, спрашивается, довело вас до жизни такой, уж не вера ли в утопию? — Что ж, может быть, — тихо произнес Дэвид. — Дело, наверное, не в самой утопии, а в отношении к ней… — Вы имеете в виду пришедшее к вашим современникам ощущение, что все достигнуто и стремиться больше не к чему? — Может быть, может быть. Точно не знаю. Они углубились в руины еще немного, потом Коркоран спросил: — А что с остальными? Вы можете с ними связаться? — Мы с вами не в силах сделать почти ничего, а вот ковчег Мартина, где сейчас Хорас, оборудован системой связи. Хорас мог бы провести круговой опрос, хоть очень осторожно. По разным эпохам наверняка раскидано немало таких же групп, как наша. И положение у них, может статься, не лучше нашего. Кто бы ни наслал на нас страшилище, робота-убийцу, вполне допустимо, что подобных роботов натравили и на них. Если какая-то группа и уцелела, то к любым вызовам она будет теперь относиться с большой опаской. — Вы думаете, убийц подослали бесконечники? — Скорее всего, да. Просто не представляю себе, кому еще это могло бы понадобиться. — А бесконечникам-то это зачем? Так или иначе, они обратили вас в беспорядочное бегство во времени, и вы не можете казаться им теперь серьезной угрозой. — А может быть, — ответил Дэвид, — мы сумеем объединиться, перегруппировать свои силы, а потом вернемся и создадим новое общество? Или отложим возвращение до отлета бесконечников к себе домой — так в этом случае мы можем казаться им еще опаснее! Пока хоть один из нас остается в живых, сохраняется возможность, по крайней мере с их точки зрения, что едва они отбудут, мы постараемся свести на нет всю проделанную ими работу. |