Книга Игра в цивилизацию, страница 200 – Клиффорд Саймак

Не знаю, наверное, с перепугу, но я пошел прямо домой и рассказал папе всю правду. Папа снял ремень и задал мне перцу. Мне показалось, делал он это без особой охоты, потому что и ему надоели проделки инопланетян.

Несколько дней я сидел дома. Ведь если куда пойти, придется проходить мимо дома Чистюли, а мне не хотелось с ним встречаться, по крайней мере сейчас.

Скучно было очень, и я готов был расплакаться, но тут пришел Малыш со своим папой и принёс очки.

— Не знаю, подойдет или нет,— сказал папа Малыша,— Я шлифовал их на глазок.

Очки ничем не отличались от обычных, только стекла были исчерчены прерывистыми линиями, разбегающимися во все стороны. Я надел очки — они оказались чуть великоваты, но с носа не падали. Я огляделся; двор был таким же, как всегда... только чуть-чуть странным. Понимаете, стоял отличный августовский день, светило солнце, но когда я надел очки, то вокруг как будто потемнело и стало холодно. И еще меня охватило непонятное чувство, от которого я весь передернулся. Да, свет был какой-то странный, но это чувство, что я нигде не нахожусь... Плохое оно было или нет — я не мог бы объяснить, спроси меня кто-нибудь.

— Ну, что видно, сынок? — спросил папа.

— Все стало каким-то непривычным.

— Покажи-ка мне.— Он снял с меня очки и надел их сам.

— Ничего особенного не вижу,— сказал он,— Только все вокруг перекрашено.

— Я же вам говорил,— сказал папа Малыша,— видеть иначе могут только дети. Мы с вами слишком прочно вросли в действительность.

Папа снял очки, покрутил в руках.

— Видел граничников? — спросил он.

Я покачал головой.

— Здесь их нет,— объяснил Малыш.

— Чтобы увидеть граничников,— добавил папа Малыша,— надо идти к Картеру.

— Ну так кого же мы ждем? — спросил папа.

И мы вчетвером отправились к Картерам.

В доме никого не было. Странно, ведь всегда кто-то оставался — или сам Картер, или его жена, или садовник Оззи Бернс, даже когда они уезжали в город или куда еще.

Мы стояли на дороге, а Малыш внимательно высматривал, но не заметил граничников ни в саду, ни в поле. Папа нетерпеливо покашлял. Я знал, о чем он думает,— о том, что инопланетяне сыграли над ним шутку. Но в этот момент Малыш очень взволнованно сказал, что видит граничников на краю пастбища — там, где начинались леса Черной Долины и где стоит сарай Энди.

— Дайте своему мальчику очки,— сказал папа Малыша,— чтобы и он мог посмотреть.

Папа протянул их мне. Сначала я не различал даже знакомых деталей, но скоро привык к очкам и в самом деле увидел на дальнем краю пастбища движущиеся фигуры, похожие на людей, но очень странные, напоминающие клочки дыма. Я подумал даже, что если дунуть как следует, то они растворятся.

— Видишь что-нибудь? — спросил папа.

Я ответил, что вижу, а он, задумавшись, потер подбородок так сильно, что у него аж щетина заскрипела под пальцами.

— Никого поблизости не видно, так что мы можем туда спокойно подойти,— сказал он.— Пусть Стив к ним как следует присмотрится.

— Вы считаете, что мы не нарушим порядок? — озабоченно спросил папа Малыша,— Наши действия не посчитают неэтичными?

— Вообще-то посчитают,— ответил папа,— но если быстро управиться, Энди о них даже не узнает.

Так что мы перелезли через забор и лесом подобрались к месту, где видели граничников. Шли мы медленно, продираясь сквозь заросли ежевики, тяжелые от черных блестящих ягод, и как можно тише, но вдруг Малыш толкнул меня в бок и торопливо шепнул:

— Смотри, вот они.

Я нацепил очки и увидел...

На окраине луга, за лесом, стояло гумно Энди — просто крыша на сеновале. Гумно было старое, полуразвалившееся. Энди стоял на крыше и перебирал какие-то доски, а по лестнице, ее придерживала миссис Картер, карабкался Оззи Бернс с охапкой досок на плече. Энди присел и протянул руки, принимая доски. Вот почему их дом оказался заперт — они втроем занимались починкой крыши!

Вокруг них крутились штук двадцать граничников. Часть болтались около Энди на крыше, пара-тройка стояли рядом с Оззи на ступеньках, а остальные помогали миссис Картер поддерживать лестницу. Они суетились вокруг, и каждый до отвращения напоминал Энди. Какого-то четкого сходства не было. Но каждая из бестелесных фигур, буквально каждая, была приземиста и похожа на бульдога, как Энди. И даже походка их напоминала его раскачивающуюся походку, и проглядывала в ней подлая натура Энди.

Лестница косо стояла на неровном месте, поэтому ее надо было держать.

Пока я на них смотрел, Оззи Бернс уже передал Энди доски, а сам поднялся на крышу. Конечно же, миссис Картер отвернулась от лестницы, потому что Оззи уже ничего не грозило.

Энди присел на корточки, раскладывая доски, потом выпрямился, посмотрел в сторону леса и увидел нас.

— Что вы там глазеете? — рявкнул он и тут же полез вниз по лестнице. Он сделал два шага, когда началось самое удивительное. Постараюсь рассказывать помедленнее и поподробнее.

Для меня все выглядело так, будто одна лестница превратилась в две. Первая продолжала стоять, крепко опираясь на крышу. Я хотел крикнуть, предостеречь его — правда, не знаю зачем. Ведь если б он упал и свернул себе шею, мне от этого ни холодно, ни жарко.

Но только я собрался крикнуть, двое граничников бросились к гумну и... вторая лестница... исчезла. Вот она поползла по крыше, вместе с вцепившимся в нее вторым Энди, который уже трясся от страха, и вдруг из двух опять получилась одна лестница и один Энди.

Я стоял, дрожа, не сомневаясь, что видел все не понарошку, но сам, если бы мне рассказали, ни за что бы в подобное не поверил. Постояв еще немного, я понял, что углядел одновременно два варианта событий: вариант, в котором лестница должна была упасть, и вариант, в котором она не упала, потому что граничники ее удержали. Теперь я своими глазами убедился, как работает счастье Энди. Вернее, как устраняется несчастье. Впрочем, как ни говори, Энди всегда в выигрыше. Вот и сейчас он был уже на последней ступеньке лестницы, а вокруг него — граничники: одни подпрыгивали, другие прямо-таки падали сверху, и будь они людьми, они бы и костей не собрали после таких падений.

Папа вышел из леса на луг, я следом за ним. Мы знали, в какую историю ввязываемся, но мы не из трусливых. Сзади шли испуганные Малыш и его папа. Энди двинул нам навстречу, и, как видно, отнюдь не с мирными намерениями. А вокруг него толпились граничники, нелепо размахивая руками, как и их хозяин.

— Энди,— примирительно начал папа,— будем благоразумными...

Должен заметить, что слова эти дались ему с большим трудом. Ведь папа ненавидел Энди Картера, как не знаю что, и имел на то уйму оснований. В течение всех последних лет Энди оставался самым мерзким соседом, какого только можно себе представить.