Книга Заклятие короля, страница 58 – Линдси Пайпер

Теперь, осознав, что он рядом, она отчаянно хотела, что­бы ее оставшиеся чувства вернулись. Как можно скорее. Что же вернется первым? Первым вернулся вкус, о чем она поч­ти сразу же пожалела. Кровь жгла язык листовой жестью. А поверх нее ощущались сладкие остатки голиша, который отправил ее в этот кошмарный тоннель, где тело и мозг раз­летелись в разных направлениях.

Прекрати это. Хватит.

Она хотела услышать его, увидеть его, почувствовать.

— Нинн.

Она едва не замурлыкала, услышав звуки своего имени. Вернулось еще одно чувство. Она могла его слышать. Более того, теперь она знала, что он рядом. В его голосе звучал ти­хий гром и отдаленные ветра. Стихии. Он был сильнее, чем человек, сильнее даже, чем просто Король Дракона. Она хо­тела снова услышать, как он произносит ее имя, и представ­лять движения его губ, выговаривающих каждую букву.

Ее окутало теплое чувство. Защищенность. Она была в безопасности, которой не чувствовала уже... память не хо­тела поддаваться. Или не могла. Какая-то темная сила не по­зволяла заглядывать далеко в прошлое. Нинн предпочла рас­твориться в комфорте момента и не думать о том, каким странным вышло ее пробуждение.

Теплота сместилась. Его руки. Он касался ее, кожей к ко­же, возможно даже телом к телу. Чудесное тепло окутывало ее от щеки до пальцев ног. Она лежит рядом с ним? В его ком­нате? Она вздрогнула, и он привлек ее ближе.

— Нинн, возвращайся.

С первой попытки ее голос прозвучал только хрипом. Она сглотнула, ощутила резкую боль — и почти мгновенно вслед за горлом отозвалось болью почти все тело — и попыталась снова.

— К тебе?

— Да. — Он погладил ее по лбу. — Возвращайся ко мне.

Большие, уверенные ладони гладили ее руку. Она растая­ла от ритма прикосновений. Она, похоже, лежала рядом с ним, а то и на нем, потому что по мере возвращения чув­ствительности к ее телу она все больше ощущала его тепло. Она прижалась поближе, и он ответил. Уверенные поглажи­вания его пальцев расслабили ее напряженные мышцы. Ши­рокие ладони двигались по ее телу к бедрам.

— Дай мне причину вернуться, — выдохнула она. — В тем­ноте безопаснее.

Он поцеловал ее в висок. От того, что этот яростный не­сдержанный мужчина оказался способен на такой мягкий поцелуй, она зажмурилась, ощутив на ресницах слезы. Она не помнила, когда в последний раз ощущала такой уют, и не помнила, когда в последний раз плакала. Ненормально, во­пил тонкий голос в дальнем углу сознания. Невозможно.

Вспомни.

— В темноте безопаснее, — она повторяла это, пока сама не поверила своим словам и не решила спрятаться во тьме навсегда.

Еще один поцелуй.

— Но я не могу увидеть твои глаза.

Нинн застонала. Нечестно. Так чудесно и так нечестно.

— Открой для меня глаза. — Его дыхание гладило ей ви­сок. Словно новая форма прикосновения. Еще один способ ее приласкать. — Я хочу увидеть твои глаза и понять, что ты хочешь быть здесь.

— Где?

— В моей постели. В моих руках. — Эти самые руки слег­ка прижали ее к себе, словно напоминая ей о его силе. Стук его сердца все ускорялся по мере того, как лились слова. — Я хочу прикасаться к тебе снова и снова. И не ограничивать­ся прикосновениями. Но я не собираюсь этого делать, если голиш все еще отравляет твои мысли и не позволяет ска­зать «нет».

— Я не скажу «нет».

— Тебе нужно смотреть мне в глаза, когда говоришь это.

Она осознавала все больше подробностей. Что у него об­нажена грудь. Что он лежит на спине. Что она лежит на бо­ку. Осталась ли на нем одежда? А на ней? Трепет от того, что она может оказаться обнаженной в его постели, послал щекотные ручейки электричества в остаток ее онемевших мест. Она была Тигони. И обладала даром собирать элек­тричество. Она представила себе, как этот дар способен возродить ее тело.

И медленно открыла глаза, готовясь к рези под веками от яркого света. Но в комнате было почти темно. Никаких ламп дневного света. Никаких голых ламп накаливания. Детали проступали с той же неторопливостью. Мягкий блеск при­влек ее внимание. Ночник в дальнем углу мягко подсвечивал висящий на стене доспех. И три других доспеха рядом с пер­вым, все разных очертаний.

Они висели... На краю узкой кровати.

Помимо раковины, сундука и пары флаконов с гигиени­ческими средствами в комнате не было ничего. Пустота. Недостаток декораций лишь подчеркивал, что было глав­ным для Лето из клана Гарнис. Его доспех. И работа всей его жизни.

Так почему же она в его постели? Ничто другое не имело для него значения. В этом жестоком месте не было места для отвлекающих факторов.

Возможно, именно поэтому они и лежали рядом в этой темноте. Это действительно было жестокое место. И если двое смогли выкроить в нем пару часов отдыха, к чему от­казывать себе? Она хотела его. Ее тело — избитое, полное боли — жаждало его. И пока она обречена на выживание, вынуждена жить в подземной тьме, она вполне может по­зволить себе наслаждение, которые они способны друг дру­гу подарить.

Обречена?

Вынуждена?

Дрожь страха зародилась в ногах и врезалась ей в осно­вание черепа. Головная боль взорвалась не хуже ее разру­шительного дара. Она застонала и прижалась лбом к груди Лето.

— Что случилось?

— Голова, — задохнулась она. — Черт.

Он сел, помогая и ей приподняться. Тьма была чернее чер­ного под веками, которые она закрыла под наплывом боли.

— Опусти голову между колен. Наклоняйся.

Его смертоносные руки принялись нежно массировать тыльную сторону ее шеи. Нинн застонала снова, на этот раз от облегчения, которое он ей подарил. Боль полыхала по­жаром в центре ее головы, но Лето заставлял ее отступить, забиться обратно в дальний угол. Вскоре он сместил свое внимание на зажатые мышцы ее шеи и плеч. И лишь когда он коснулся губами ее спины, тело Нинн очнулось и среаги­ровало желанием, а не благодарностью.

Она поняла, что Лето оставил ей нижнее белье — обрезан­ный топ и простые хлопковые шорты. В тот миг она была благодарна за эту частичку личного пространства, пусть да­же ноги Лето и обнимали ее. Он сохранял дистанцию и не прижимался пахом к ее заду. Она не знала, что это: проявле­ние нежности или очередная попытка обращаться с ней, как со своей призовой зверушкой.

— Вставай, — хрипло сказал он. — Я отведу тебя в твою комнату. Тебе нужно поспать. Последние несколько дней бы­ли сложными для нас обоих.

В первый раз после того, как сознание к ней вернулось, она повернулась к нему лицом. Лето уже очень давно поддержи­вал ее. Присматривал за ней. Защищал ее от мира, который вгрызался ей в лодыжки и собирался пробраться выше, что­бы проглотить целиком.

Выражение его лица оказалось открытым, как никогда раньше. Напряжение мышц у рта исчезло, словно он только что выдохнул. Шрам на верхней губе уже не придавал ей вы­сокомерного вида, лишь делал ее мягче и уязвимее. Нинн почти что видела момент нанесения раны — и свое желание оградить его от боли — вместо жуткого шрама, оставленно­го ему ударом. Морщинки у постоянно напряженного рта разгладились. Он выглядел моложе. Сильным, да, но без ощу­щения давящей ноши.