Онлайн книга «Разящая стрела Амура»
|
Что еще? А, ВТЭК! Вот он, любимый… Фотографию лишнюю возьмите, может, потом еще что надумаете. Или в библиотеку записаться вдруг захочется… Ха-ха! Вытащив три нужные печати, продавец аккуратно разложил корочки перед собой, проверил, хорошо ли держаться фотографии. — Паспорт с собой есть? — спросил он по-деловому, вытаскивая из кармана спортивных штанов перьевой «Паркер». — Есть, — потомственная ведьма протянула торговцу документ. — Т-а-а-к, — молодой человек открыл «ксиву», сдвинул кепку на затылок, закусил кончик языка и медленно, правильным каллиграфическим почерком, черными чернилами вписал все, что нужно, во все три документа. У Ариадны Парисовны глаза на лоб лезли, когда она смотрела, как загорелая, крепкая рука выводит красивыми круглыми буквами: «Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина… инвалид войны 1812 года… III группа… выдано 19.08.2002 г.». Затем умелец ловко поставил нужные печати на каждый документ, так, чтобы цветной кружок попадал на угол фотографии. — Готово, — сообщил молодой человек. — Щас посохнет децл… — Отпад, — только и смогла выговорить Ариадна Парисовна, вытаскивая из кошелька зелененький стольник. Продавец профессионально протянул между пальцев надпись «The United States of America», пошкрябал щеку Франклина, проверил наличие его водяного портрета и защитной полоски, затем удовлетворенно кивнул. — Еще что надумаете, приходите, — дружелюбно предложил он потомственной ведьме. — Постоянным клиентам — скидка. — Обязательно, — улыбнулась та, сгребла в сумку все свои три корки и направилась к машине. — Вот сервис! Раньше, блин, за какой-нибудь справкой в жилконтору неделю надо было ходить! А теперь… Красота! Осталось только осуществить задуманный план. * * * Вера Николаевна вышла на проспект, к универмагу, где обычно стоят протестующие. Пройдя вдоль длинного ряда граждан, мадам Савина увидела, что все они с плакатами. Надписи самые разнообразные: «Нет расширению НАТО!», «Долой антинародный режим!», «Россия для русских!», «Янки гоу хоум!», «Мерседесы — буржуям, трамвай — народу!», «Свободу Милошевичу!», «Руки прочь от Хусейна!» и так далее. — Понятно, — кивнула Вера Николаевна. Вытащила из портфеля ручку и написала на оборотной стороне «Романсов» Чайковского: «Нет распространению порнографии и пропаганде гомосексуализма!». С этим «плакатом» мадам Савина встала в самый конец цепочки протестующих, держа «Романсы» перед собой, на уровне груди. Соседняя старушка заинтересовалась лозунгом, наклонилась, прочитала, потом подняла на Веру Николаевну удивленно-возмущенные глаза. — Ты чего, милая, день перепутала? — спросила она у мадам Савиной. Проходивший мимо мужчина, окинул сочувственным взглядом Веру Николаевну, и бросил в ее раскрытый портфель пятьдесят копеек. — Что? — мадам Савина протянула руку вслед неизвестному жертвователю, но он уже скрылся в толпе, тогда она повернулась к тетке. — Что вы говорите? — День, говорю, ты перепутала! — повторила та. — В смысле? — наморщила брови Вера Николаевна. — Рвать и жечь современных писак приходи завтра, а сегодня все ваши митингуют перед зданием библиотеки, — терпеливо объяснила протестующая с плакатом «Ленин, Сталин, Партия!». — Тебе туда, наверное. Торопись, а то потом скажут, что ты не с начала пришла, и ни хрена не заплатят. — Ничего не понимаю, — тряхнула головой мадам Савина. Решив не вступать в диалог с пожилой коммунисткой, Вера Николаевна гордо расправила плечи, откашлялась и неожиданно громким и звонким голосом выкрикнула: — Граждане! Со всех сторон на наших детей обрушивается порнография! Они уже проходят ее в школах, где равнодушные учителя выдают это грязное явление за мировую художественную культуру; по мы забыли, что Фрагонар, Фальконе и Леверенс — это всего лишь грязные порнографы, рисовавшие сальные картинки для вельможного разврата… Остальные протестующие разом прекратили все свои разговоры и столпились вокруг мадам Савиной. Воодушевленная успехом, Вера Николаевна с жаром продолжила: — Так, на сто пятнадцатой странице учебника по истории музыки, для пятого класса детской музыкальной школы помещен интимный портрет Луизы О'Мэрфи, пятнадцатилетней любовницы Людовика Возлюбленного, работы знаменитого порнографа Буше… — Эй! — грубо прервал мадам Савину бородатый мужик в вытянутом коричневом свитере. — А ну, вали отсюда! — Зачем ты так? — встряла соседка Веры Николаевны по протестному ряду. — Женщина просто дни перепутала и места… — Идиотка, — хихикнул кто-то в заднем ряду. — Как вы смеете?! Я имею право выражать свой протест… — возмущалась мадам Савина, когда ее тащили в сторону подземного перехода. — Давай, давай, топай, — подтолкнул опальную учительницу музыки мужик в свитере. — Нам тут только больных не хватает… — Я вам покажу, — кисло буркнула ему вслед Вера Николаевна и побрела прочь. Последняя надежда на митинг у библиотеки… Возле большого серого здания мадам Савину ждал приятный сюрприз. Человек пятьдесят с плакатами: «Нет порнографии и копрофагии!». Правда, Вера Николаевна никак не могла вспомнить, что такое «копрофагия»… Но для счастья ей было вполне достаточно и первой части лозунга. — Нет порнографии! — выкрикнула она, присоединяясь к митингующим. Подняв над головой свой «плакат», мадам Савина влилась в общий хор: «Долой грязных писателей и художников! Даешь чистое искусство! Нет порнографии!». — Извините, — кто-то дергал Веру Николаевну за рукав. Она опустила глаза и увидела девушку небольшого роста, в модных позолоченных очках. В руках у девушки небольшой планшет с листами бумаги и ручкой. — В чем дело? — раздраженно спросила мадам Савина. — Я что, не в тот день пришла? — Нет, все правильно, — успокоила ее девушка, — просто вы у меня не зарегистрированы. Как ваша фамилия? — Савина, — недоуменно ответила Вера Николаевна. Девушка пробежала глазами списки, потом еще раз… — А, вы, наверное, вместо Куликовой! — воскликнула она. — Все понятно. Распишитесь тут, — регистраторша ткнула наманикюренным пальцем в какую-то строку. — Но я же не Куликова! — мадам Савина приложила ладонь к груди. — Да ничего страшного! — махнула рукой девушка. — Этого никто проверять не будет! Подписывайте. Вера Николаевна машинально подписала. — Спасибо, — отчеканила регистраторша и сунула мадам Савиной в руки конверт. — Здесь пятьдесят. Извините, но вы не с начала… Девушка виновато поморщила нос. — В следующий раз вовремя приходите, ладно? Чтобы мы до начала мероприятия вас зарегистрировали. Хорошо? |