Онлайн книга «Палач, демон и принцесса»
|
«Это — я? — потрясенно спросила эльфика, — Я превратилась в это?» «Умница, догадалась [цензура]! Возьми эндорфинов [цензура] из гипофиза! [цензура] [цензура] [цензура]!!!» Омега, с хрустом оставляя следы в хрупком камне, подошел ближе и сел на корточки, рассматривая неизвестное существо. В его голове раздавался обсуждающий гомон голосов: «Хм, что-то близкое к гепарду — между кошкой и собакой… только наоборот…» «Ну да… Голова скорее волчья, а вот лапы — кошачьи, вон в какие смешные кулачки сложены…» «А хвост как у лисицы, только более растрепанный… и здоровый больно… тяжело с таким бегать будет…» «Да нет… хвост какой-то странный. Он перетекает в ауру плавно, и, скорее всего. Просто является уплотненной и потому видимой жизненной энергией… Аура, кстати говоря, явно оборотническая — вон, второй слой, обычная аура длинноухой с изнанки. А между ними моя печать…» Омега почесал в затылке и протянул: — Да… дела… Ничего не понимаю. — Простите, но разве не этого вы добивались? — раздался у него над ухом голос, — Вы хотели обратить и подчинить силу проклятия этой девушки, разве не так? Демон аж подпрыгнул от неожиданности — незнакомец подошел совершенно бесшумно. Рука, уже выпустившая когти, так и не начала своего движения. За долю мгновения в голове беловолосого произошла целая дискуссия: «А он хорош!» «Достойная добыча! Убить!» «Да заткнись ты! Слышал, ЧТО он сказал! Он что-то знает! А тебе все убивать, тварь полоумная!» «Ты мешаешь, тебя тоже надо убить!» «А НУ ЗАВАЛИЛИ [цензура], быстро! Что за [цензура] вообще происходит?! Почему у меня раздробленный поток сознания? Я никогда не страдал размножением личности…» «Да ну?» «Ну хорошо, страдал! Но тогда ни одна из личностей не знала о присутствии других! А почему сейчас?!» «Из-за этой остроухой [цензура] певички, чтоб ее [цензура] в [цензура] через [цензура] на трех мостах! [цензура]!! Точнее, из-за этого [цензура] способа синхронизации. Слишком сильный сдвиг гармоничности, это такой откат мать его! А ведь так и знал, то надо другой способ использовать! [цензура]! Тогда бы и это [цензура] превращение можно было если [цензура] не предотвратить, то хотя бы проконтролировать!!» «Угу, и как интересно удалось бы ее убедить на тантрическую версию ритуала? А вот какого она превратилась, это все таки вопрос…» «А что такое тантрическая версия ритуала?» — спросила Айшари. На мгновенье повисло молчание. Потом раздался голос: «И какого демона она в нашем черепе?» «Так, надо вытрясти из этого чувырлы все о проклятии!» «А потом убить!» «О боги и демоны Хаоса…Лучше убей ту сволочь, что все это время молится, прося прощения за всех убитых и превращенных!» «А кто-то молится?» «И вообще, я так надолго?» «А кто управляет телом? Мы что, разделены только в сфере внутреннего диалога?!» «О Бездна…Ладно, прежде всего информация!» Всеобщее внимание снова обратилось во внешний мир. Омега медленно развернулся и оглядел незнакомца, стоящего в шаге от него. Это был высокий — на полголовы выше Омеги — человек, очень худой, с резкими чертами лица. Прямой длинный нос с тонкими ноздрями, угловатые скулы и подбородок, темно-карие глаза, плотно прижатые к черепу уши. Иссиня-черные волосы заплетены в косицу, закинутую на левое плечо. Косица была скреплена заколкой в виде серпа на краю круга — один из символов Манящей. Вокруг шеи обвязан шелковый шарф желтовато бежевых тонов, с красными полосами. На конце шарфа, свисающего на грудь с правого плеча, был изображен красный полукруг. Белая полотняная рубаха без всяких узоров. Темные мешковатые штаны, заправленные в высокие сапоги. Сапоги, кстати, нисколько не вредили рассыпающемуся от малейшего давления обсидиану. «Странно, — сказала Айшари, — этот шарф — знак жреца Озаряющего. А заколка — почитателя Манящей. А Светила не делят между собою жрецов…И стоит он странно…» «Жрец Озаряющего?! Убить!» «О бездонная глотка Вечного…» «МОЛЧАТЬ! Работаем!» Беловолосый затянулся, и спросил: — Что за проклятие? — Оборотничество, разумеется, — голос человека был мягкий, бархатистый, со скрытой глубиной, — Это рассказано в легенде о происхождении Домов Ночи, неужели вы с ней не ознакомились, приступая к ритуалу? «[цензура]!! Спрашивал же дуру!» «Да не знаю я такой легенды!» — возмутилась Айшари. «Вот и дура, что не знаешь! Из-за того, что кое-какая белобрысая мелочь вместо того чтоб умные книжки читать [цензура] знает чем маялась!» «Что [цензура] может знать о том, чем я маялась?» — удивилась эльфийка. «Эй! Девочкам таких слов произносить нельзя! Ты хоть знаешь, что оно значит?» «Нет… и еще я не знаю что значит „[цензура]“, „[цензура]“, „[цензура]“, „[цензура]“, „[цензура]“, и „[цензура] в [цензура] через [цензура]“ тоже немного непонятно…» «О Кровь и е… Ладно. Замяли. Никогда таких слов не произноси!» — Что за легенда? — вслух спросил Омега. Он аккуратно взял перевоплотившуюся Айшари на руки, и побрел прочь из круга. Незнакомец все так же бесшумно последовал за ним: — Это очень древняя легенда… Ей больше восемнадцати тысяч лет… — Ну как я мог ознакомиться с такой древней басней, если я и десяти дней в этом мире не пробыл? — раздраженно рыкнул Омега, сопровождаемый хором поддерживающих голосов у себя в голове и поднятой бровью собеседника, — Кстати, как тебя называть? — Зовите меня Странник Вард. «Ух ты, Странник! — обрадовалась Айшари, и не дожидаясь вопросов пояснила, — Это верующие в Дорогу. Они принимают обет путешествовать всю жизнь, пока способны на это. И еще они составляют карты и описания земель и народов…» «Здорово… Получается, этот Вард последователь аж трех религий?» «Убить его!» «Потом, может быть… смотря что расскажет…» «Он видел Айшу. Отпускать его нельзя.» «Но он может быть полезен…» — Ага… слушай, Вард, — Омега кивнул на валяющегося без сознания Шиду, — Донеси его до лодки, а? Неохота две ходки делать. Мы потом в Лазурный, расскажешь свою легенду по дороге. — Вы настолько мне доверяете? — Давай на «ты». Сразу могу сказать, что ты не желаешь нам зла. А как только пожелаешь, я это почувствую и убью тебя. Вот и все. Но пока ты не враг… Стоп. А что у вас с моим учеником вышло? — Я заметил вашу компанию еще днем, когда ты готовил место для ритуала. А во время обряда любопытство пересилило осторожность, и я дал себя заметить. Нужно отдать мальчику должное — он очень добросовестно пытался меня убить. Так что мне пришлось оглушить его. Прошу прощения за столь грубые действия, но я не желал никому зла, я просто защищал свою жизнь. |