Онлайн книга «Вредное волшебство»
|
— Мы пришли спасти… кого-нибудь. — Он бросил оценивающий взгляд на танцующего Дракона. — Но, может быть, нам лучше было не приходить? Я искренне посочувствовал гномам, потому что как раз в этот момент Барышня и Дракон запели второй куплет: Друг ваш подняться не может? Считает, что век его прожит? Кто на ноги друга поставит, Бежать без оглядки заставит? Песни и танцы, да с огоньком! Да здравствуют Барышня и Дракон! — И для этого мы вышли из леса? — спросил Грубый. — Не обращай внимания, — посоветовал Заносчивый. — Все это развлечения для черни. Болезненный презрительно кашлянул. — Эй! Кого это вы называете чернью? — поинтересовался Домовой. — Разумеется, не меня! — поспешил с ответом Раздражительный. — А почему бы и не тебя? — ухмыльнулся Грубый. Болезненный согласно застонал. — Что здесь происходит? — осведомился Снаркс, вставая между Тэпом и гномами. — Кажется, здесь кто-то недоволен артистами? — А что, здесь есть кто-нибудь, кто доволен артистами? — огрызнулся Грубый. — Угу, — поддержал его Рассеянный. — Эти гномы осмеливаются насмехаться над нами, называть нас чернью! — возмутился Тэп. Его просто распирало от гнева. — Они позволяют себе издеваться над Домовой Силой! — Проклятие! — Хендрик с трудом протиснулся в самую гущу толпы. — Что тут у вас? Кто-нибудь безобразничает? — А вы, стало быть, никогда не «безобразничаете»? — нервно спросил Раздражительный. — И всегда всем довольны? И никто из вас никогда никого не критикует? Тэп и Хендрик, как по команде, посмотрели на Снаркса. — Я — другое дело, — с достоинством ответил демон. — И знаете, здоровая, конструктивная критика еще никого не обижала. Да, я иногда говорю нашим артистам, что они поют ужасно! Но я им не чужой. Они знают, чего от меня ожидать. — Проклятие, — прибавил Хендрик. — Всегда лучше держаться в рамках вежливости. Тэп кивнул: — Вот и я о том же. Вся Домовая философия на этом построена! — Значит, мы должны быть вежливы с этим сбродом? — усмехнулся Грубый. Снаркс хмуро уставился на гнома, Хендрик взялся за свою дубинку, а Тэп сделал несколько пробных танцевальных шагов. — Проклятие, — заметил Хендрик. Бракс встал между приготовившимися к бою сторонами: — Простите, что отвлекаю. Судя по вашему настрою, вам скоро может потребоваться подержанное оружие в отличном состоянии… Но ответить ему не успели, потому что Барышня и Дракон разразились третьим куплетом: Итак, если надо на помощь прийти Кому-то, кто болен и сбился с пути, То пусть не роняет он слезы из глаз — Он скоро как новенький будет у нас! Тот весел, кто с песней и танцем знаком, Да здравствуют Барышня и Дракон! Гакс, лежа в грязи, чихал с удвоенной силой. — Вам не кажется, что это уже из рук вон? — спросила Матушка Гусыня. Я не ответил, опасаясь, что стоит мне согласиться — и она опять заколдует нас. — Может, не надо пытаться прыгнуть выше головы? — неуверенно пробормотала она, обращаясь скорее к самой себе, чем ко мне. — Может быть, ограничиться золотыми гусями и слепыми мышами? Эли исполняла прихотливый танец вокруг Хьюберта. — Если бы мне другое имя! — мечтательно продолжала пожилая дама. — Услышав, что тебя зовут Матушка Гусыня, к тебе сразу теряют интерес. Но, кажется, я уже это говорила? Семь Других Гномов и трое моих друзей злобно переглядывались. — Ну? — вызывающе крикнули гномы хором. — Проклятие! — отозвались наши. Обстановка накалялась. Но стоит попросить Матушку Гусыню вмешаться, как она тут же приберет нас к рукам, полностью лишив собственной воли. — Может, все-таки Матушка Малиновка? — размышляла пожилая волшебница. — Нет. Слишком мелодично. А как насчет Матушки Пташки? — Она пожевала губами, потом нахмурилась. — Нет, такое скопление согласных мне ни к чему. Матушка Краснокрылый Дрозд? — Она вздохнула. — Нет, слишком длинно — на обложках моих книг не уместится. — Ладно! Хватит. Растоковалась тут, как тетерев… Постой-ка… — Она победоносно глянула на меня. — Не так уж плохо: Матушка Тетерка! Не бог весть что, но все же лучше, чем Матушка Гусыня. — Да уж, — ответил я, исключительно чтобы поддержать разговор. Теперь я понял: она плохо переносит хаос. Только при полнейшем беспорядке вокруг можно переговорить с ней. Надо использовать эту возможность. Прежде, сколько я ни пытался, мне не удавалось и на пять минут привлечь к себе внимание Матушки Гусыни. Барышня и Дракон теперь уже не танцевали, а слегка покачивались. Дальше у них шел речитатив: — Послушай, Барышня! — начал Хьюберт. — Что, Дракон? — отозвалась Эли. — Как ты думаешь, из чего строят свои жилища мои собратья-ящерицы? — Конечно же, из ящиков! Когда затих стон разочарованной публики, Эли продолжила: — Вчера такой хвост стоял за ящиками! Хьюберт покрутил задом и ответил: — Неужели тот хвост, что стоял за ящиками, был красивее моего? Эта шутка имела еще меньший успех. — Но хватит болтовни! — крикнул Хьюберт, перекрывая недовольный гул. — А вот сейчас будет номер так номер! Всякий бы хотел посмотреть! — Не всякий! — воскликнула Матушка Гусыня, воздев к небу обе руки. — Ну уж это слишком. Полный хаос — это еще ничего. Постоянный беспорядок вокруг Вечного Ученика интересен, если не сказать больше. Но выслушивать водевильные шуточки! — Ее передернуло. — Заколдую-ка я вас побыстрее, а то еще что-нибудь случится. Джеффри Волк взмахнул своей зеленой кепкой и крикнул: — Можно внести предложение? Матушка Гусыня устало вздохнула: — Ну? — Вот вы волновались, что ваши сказки сделались слишком хаотичны. Кажется, я могу помочь этой беде. — Он рьяно ударил себя в грудь. — Мы, говорящие волки, — настоящие профессионалы. Позвольте мне поставить вашу следующую сказку — и я гарантирую, что она войдет в золотой фонд классики! — Ну что ж… — устало произнесла пожилая волшебница. — О, вы не пожалеете! — пообещал Джеффри. — Матушка Гусыня никогда ни о чем не жалеет. А вот ты можешь очень пожалеть… — Она сильно тряхнула головой, как будто ее содержимое требовалось как следует перемешать. — Ладно! Даю слово, я все перепробовала. — Она обвела взглядом присутствовавших и скомандовала: — А теперь все повторяйте за мной: «Жили-были…» |