Книга Тамбовский квартет. Побег из Шапито, страница 2 – Сергей Панарин

Сэм надул пузырь из жвачки.

– Объясни мне, пожалуйста, Парфюмер, – почти ласково проговорил Гуру Кен, – а почему ты постоянно жуёшь жвачку? Ты же не корова какая-нибудь…

– Полегче, боксёр! – Скунс насупился. – Эта жвачка – символ моего образа жизни. Её дед мой жевал, отец жевал, и я своим детям её обязательно передам.

Из вагончиков вывели остальных зверей.

Наконец, шатёр был установлен, клетки расставлены, и актёры заняли свои «апартаменты». Надо было основательно отдохнуть, ведь утром – репетиция, а вечером таланты «Супер-экзотик-шоу» должны будут завоевать сердца тамбовчан…

Представление началось, как обычно, бодрым маршем. Выходя на парад-алле, звери оценивали зрителей. Зрители – зверей. Словно соперники перед боем.

Артистам был привычен этот момент. Сейчас начнётся основное действо, и публика втянется, забудет обо всём, что осталось за брезентовыми стенами шапито.

Не тут-то было.

Зрители разделились. Дети, поглощённые представлением, а также их мамаши живо реагировали на каждый номер. Зато коротко стриженные парни в спортивных костюмах и кроссовках, сидевшие в первом ряду, нетерпеливо ёрзали и морщились в тех моментах шоу, где публика разражалась щедрыми аплодисментами.

Когда гимнасты на шесте исполнили свой блистательный номер, заулыбались даже бритоголовые. И как им не заулыбаться? Ведь даже Эм Си Ман-Кей немного завидовал ловким людям, которые проворно карабкались на шест и вшестером удерживали равновесие.

Настал черёд всемирно известного тенора Петера.

Если бы кто-то спросил у него, зачем он каждый вечер выходит на арену, петух вряд ли бы ответил. Петеру давно не нравился цирк. Певец потерял ощущение праздника. Весёлые рисунки и надписи выцвели, утратили свежесть, позолота облупилась, некогда блестящие металлические части помутнели, шатёр обветшал и покрылся дырами. На крыше их ещё латали, чтобы на зрителей не лилась вода во время дождя, но стены были похожи на решето. Из-за декораций торчали грязные опоры. Цирк, словно рисунок человека в анатомическом атласе, приглашал: «Глядите, что у меня внутри». Петер вспоминал начало своей карьеры и удивлялся: тогда он не видел правды!

Во время выступлений гамбургский циркач наблюдал за публикой. Взрослым бросалось в глаза то же, что и петуху. И лишь после начальных номеров они забывали об убогости шапито и полностью вовлекались в действо, происходящее на арене. Они охотно прощали актёрам ошибки. А как часто, оказывается, циркачи ошибались! Особенно люди. Например, жонглёры. Куда чётче работали друзья Петера. Им зрители хлопали охотнее, громче, даже самозабвеннее.

Дети нравились петуху больше – они не видели недостатков, которые подмечали взрослые. Поэтому маленькие зрители сразу и безоговорочно верили в волшебство, которое дарил им цирк. Однажды Петер понял, что дети приходят сюда с таким сильным ожиданием чуда, что чудо просто обязано возникнуть.

Да, петух любил свою работу именно из-за ощущения магии радости. Когда человеческие детёныши веселились, Петеру становилось теплее.

Вот и сейчас он самозабвенно пел, попадая в ноты фонограммы, как вдруг услышал свист и крики: «Иди домой!» Скосив глаз, петух увидел трёх бритоголовых парней. Это они мешали выступлению. Но Петер был профессионалом – он допел до конца, получил заслуженные аплодисменты и быстро ретировался за кулисы.

– Это хамизмус, хамизмус! – жаловался он после исполнения своего номера. – Бритые негодяи! Они есть сбивать меня! Песня есть загублен, я – опозорен…

– Эй, не робей, ты петух или воробей? – подбодрил друга Эм Си. – Сейчас я задам им перца, никуда им не деться, не отвертеться.

Ман-Кей выступал с номером «Шимпанзе-предсказатель». Маэстро был облачён в чёрный плащ, усеянный звёздами, и острый колпак, какие носят настоящие волшебники. В центр арены выкатили лототрон с разноцветными шариками, внутри которых были бумажки с потешными предсказаниями. Работа Эм Си была немудрёной – покрутить барабан и вовремя вытащить шарик.

– Кто желает испытать судьбу? – громко спросил у публики человек, партнёр Ман-Кея.

Этот смешной гражданин думал, что он дрессировщик Эм Си, но шимпанзе-то знал, кто из них главный. Просто иногда выгодно оставлять людей в неведении, и тогда они ведут себя тихо и предсказуемо.

Ман-Кей раскочегарил лототрон. Шарики весело забарабанили о прозрачные стенки.

– Так кто же? – повторил вопрос дрессировщик. – Или вы боитесь заглянуть в своё будущее? Ответы на любой вопрос!

Поднялось несколько рук.

– Давай, мальчик! – Партнёр Эм Си указал на веснушчатого паренька, сидевшего в десятом ряду.

– Выиграет ли в этом сезоне «Локомотив»? – пропищал счастливец.

Шимпанзе картинно зажмурился, запустил руку в барабан и, поглядывая сквозь приоткрытые веки на шарики, выудил красный.

Дрессировщик раскрыл шарик, достал записку, огласил «предсказание»:

– Ваша путеводная звезда в зените, всё будет хорошо!

– О, так всё-таки «Зенит»… – Парнишка как-то сник, сел, теребя рыжий чубчик.

Бросив на Ман-Кея недовольный взгляд, дрессировщик выбрал из толпы пышную тётушку в первом ряду. Она поинтересовалась, какая будет погода до конца лета.

Пышным тётенькам Эм Си всегда вынимал шарик канареечного цвета.

Партнёр, внутренне радуясь совпадению, принёс шарик тётеньке, и она сама прочитала пророчество:

– Важней всего погода в доме!

Под смех и аплодисменты публики дрессировщик вернулся к лототрону.

Теперь вырос лес рук – каждый хотел получить шутливый прогноз.

Для юноши, пришедшего с улыбчивой девушкой, Ман-Кей достал розовый шарик: «Радуйся, ибо твоя любовь рядом». Юноша и девушка засмущались, но позже Эм Си заметил, что они украдкой поцеловались.

Мужчине в весёленькой рубашке и шортах, который пожелал узнать курс доллара на завтра, выпало предсказание «Расслабься, приятель! Завтра выходной!» И верно – если представление было в пятницу вечером, то…

Много ещё было пророчеств, несколько пришлись не совсем впопад, но публика была явно довольна. Дрессировщик скомандовал Эм Си поклон, как вдруг шимпанзе выудил из барабана коричневый шарик и подбежал к троице бритоголовых «спортсменов». Показав пальцем на среднего, Ман-Кей вернулся и вручил шарик партнёру. Тот прочитал:

– Мало радости? Встряхнись! Смени причёску…

Цирк захлестнула волна смеха. Громилы сидели пунцовые, как будто их раскалили до красного свечения.

– Ты отомщён, приятель, – сказал за кулисами Эм Си Петеру.

Директор цирка, пухлый плешивый брюнет в чёрном фраке и белой рубашке, объявил без всяких предисловий: