Онлайн книга «Очарованный дембель. У реки Смородины»
|
– …которые нечеловечески хотят домой, – оборвал Старшой. – Давай, выкладывай, как нам вернуться на родину. – Нас мамка ждет, – жалобно добавил Емельянов-младший, утирая нос пудовым кулаком. – Да не знаю я! – в отчаянье воскликнула Скипидарья. – Кабы знала, первая бы вас обратно послала… к Ядрене Матренскому. – Так, гражданочка, брось-ка заливать. Нашими словами пуляла, как автомат Калашникова. Как там было, Егор? «Астральное корректирование документооборота»? Ефрейтор, естественно, такой трехэтажной конструкции не то что вспомнить, повторить не смог бы. Гадалка развела руками: – Я, соколики, ничего не понимаю ни из «туго мента-обормота», ни из того, что про вашего предка вызнала. Ни «екатеринской япохи», ни «енергии», ни «позы дивного» звучания. Когда я вещую, то обращаюсь к душе пришедшего. Из нее исторгаются слова, образы, видения. Но ваши необычайно похожи на словеса, исторгаемые из драгоценной говорящей торбы. Есть у меня этакое сокровище предков. Старуха открыла комод и достала… старый, советских времен еще приемник «Альпинист». Иван взял артефакт в руки, осмотрел. Прямо как настоящий! Даже надпись «Сделано в СССР» и знак качества присутствовали. Да он и был настоящим. – Братан, это же радио! – завороженно выдохнул Егор. – Пять баллов, – язвительно сказал Иван. – Выходит, бабушка, ты хочешь сказать, что слушаешь эту рухлядь? – Истинно так, соколик, – мелко закивала гадалка. Старшой нацелил на хозяйку приемника указательный палец, будто хотел ее застрелить: – И, разумеется, у тебя есть батарейки, да? – Чаво? – протянула ведунья. – На кой мне твои «табурейки»? – А как же он тогда играет? – Естественно, Иван хотел знать, есть ли тут вещательная станция, но таких вопросов предпочел бабке не задавать. – Как играет, как играет… Вестимо, как. Кручу ручку, заговор произношу, оно и играет, самогудное мое сокровище. – Откуда оно у тебя? – задал самый главный вопрос Егор. – Прямое наследствие. Предки по материнской линии у какого-то лесовичка сторговали. Задорого! Лесовики, они существа заповедные, промеж мировых линий шлындают и всякий диковинный предмет собирают. – Вот это уже зацепка, – сказал Старшой брату. – Надо отыскать какого-нибудь лесовика. Вдруг поможет? – Где ж ты его сыщешь, милый! – встряла бабка. – Извели их всех лет сто назад. Больно опасные штуки они стали людям продавать. Железные палки-убивалки, блестящие колесницы, исторгающие смрадный дым, и прочие гадости. А от моего сундучка-самогуда вреда никакого, вы не подумайте! – Ну, включи, – велел скептик-Иван, отдавая гадалке приемник. Ворожея крутанула ручку, прошептала себе под нос короткий заговор, и радио ожило. Динамик зашуршал, забулькал, раздались щелчки. – Расстроил, пока руками лапал, – брюзгливо сказала бабка и стала медленно вращать специальное колесико. Шумы рассеялись, и на всю горницу грянула песня: Какая, в сущности, смешная вышла жизнь, Хотя… что может быть красивее, Чем сидеть на облаке и, свесив ножки вниз, Друг друга называть по имени? [1] Ансамбль доиграл, и зазвучал приятный мужской голос: – Вы слушали песню под названием «Семирамида Аполлинарьевна Аккордеонова-Задунайская и Эдуард Макакин». Вступила балалайка. Гадалка повернула колесико еще. Заговорил густой баритон с приблатненными интонациями: – В эфире «Радио Шиномонтаж» и передача «Крутятся диски»… Бодро заиграла очередная хоть и знакомая, но исковерканная песня: Опять от меня сбежала последняя электричка, И я по шпалам, опять по шпалам… И ду-у-уру тащу за косички! – Вырубай, – произнес Иван, не в силах слушать ужасную трансляцию. – Да, братишка, с приемником тут абсолютно так же, как с газетой да мобилой. Полный кретинизм. Скипидарья спрятала «Альпинист» в сундук и обратилась к дембелям: – Милые мои соколики, поведайте мне по порядочку, что с вами приключилось. Я же постараюсь отыскать в старинных трактатах способ отсылки вас домой. – Где ж у тебя трактаты? – подозрительно спросил Старшой. Гадалка хлопнула в ладоши, и комнату озарил мягкий зеленый свет. Тьма отступила, и близнецы увидели, что все-все стены от пола до потолка уставлены полками. Полки были забиты книгами. – Сени, говоришь… – пробурчал Егор. Иван рассказал о сумасшедшем лесном походе, начав со стычки в поезде. Ему пришлось объяснять довольно сложные вещи. Например, что такое поезд, кто такие десантники, зачем нужно пьянствовать дембелю. Старшой справился на «отлично». Особенно пристрастно Скипидарья расспросила о гипнотизере Перехлюзде. Очень уж он ее беспокоил. Упоминание знахарки-травницы из Больших Хапуг вызвало у гадалки добрую улыбку. А вот история с мертвецом, занявшим активную жизненную позицию, на бабку никакого впечатления не произвела. Видимо, такие случаи в этих краях были чем-то обыденным. – Я так разумею, вы не осознали мига перехода из своего мира в наш, – заговорила гадалка, выслушав Ивана. – Это плохо. С одной стороны, тропинка между мирами не закрылась. С другой, коли закрылась, то следов можно и не найти… Все, соколики мои, вы пока идите, а я стану искать, что мудрейшие пишут о случаях, подобных вашему. Старшой проявил практичность: – А когда?.. – Завтрема, к вечерней зорьке. – Скипидарья уже направилась к полке. Братья покинули ее дом. – Я уж думал, вы не вернетесь, дяденьки витязи, – осуждающе проныл Шарапка. – Я из-за вас штанов лишился да время потерял. А время, знаете ли, денежки! Минутка – копеечка, часик – цельный рубль. – И как бы ты заработал? – усмехнулся Иван. – Да на ровном месте! – Мальчуган явно завелся. – Прямо сейчас полгривны заработал! Стараясь не замечать осуждающего сопения Егора, Старшой продолжил подначивать Шарапку: – Врешь! – Пусть лекари врут! Истинно реку, дяденька витязь Иван! Подошел ко мне боялин… – Может, боярин? – Боялин. Ты не понимаешь. Бояле имеют крутой нрав, чтобы все боялись. Потому и боялин. Так вот, подошел и дал полгривны. – Просто так?! – вскинул черные брови Иван. – Ну, нет… – Мальчуган замялся. – Он вопрошал, я ответствовал. – Угу, загадки загадывал. – Отлезь от малого, – попросил ефрейтор Емельянов. – Погоди, братан, – сказал Старшой. – Чего-то наш юный коммерсант покраснел. Ну, договаривай, Шарапка, не бойся. |