Онлайн книга «Очарованный дембель. Сила басурманская»
|
Прислушавшись к своим ощущениям, воронежец констатировал, что похмелье миновало. Выбора не было – не с пустыми же руками возвращаться! Второй переход на подводное дыхание дался Ивану значительно легче первого, Саламандрию даже не потребовалось его притапливать. Плыли долго, около часа. Движение замедлял неповоротливый дембель, а хозяин Смородины, оснащенный ластами и перепонками, терпеливо двигался в четверть силы. Подводная одиссея закончилась в тихом затоне, где сплошной завесой плавал зеленовато-бурый ил. – Удачи тебе, витязь! – Саламандрий подтолкнул парня к мутной взвеси. – Я тя тут подожду. – А чего же это я без оружия? – опомнился Старшой. – Юродивый, что ль?! Попроси и беги! Ее не одолеешь! Мурения Ильинична знаешь какая? У-у-у… «Зашибись, – мысленно негодовал Иван, погружаясь в затхлую заводь, – погибну в протухшей болотине». Дышать стало трудно, хотя дембель чувствовал, что ил не слишком забивается в нос. Поблуждав минутку-другую, воронежец совсем было отчаялся встретить грозную подколодную тварь, но тут впереди показалось что-то темное. Старшой подплыл и обнаружил колоду. Нырнув под нее, он уперся руками в склизкую шершавую поверхность. Выпуклая, холодная, она наводила на грустные думы. – Затонувший батискаф? – предположил парень. – Сам ты батискаф! – раздался голос. Он одновременно квакал и гундел. Поверхность пришла в движение, и перед Иваном возникла тыквообразная голова. Первым делом богатырь обратил внимание на прическу. Вместо волос беспрестанно шевелились полупрозрачные щупальца наподобие тех, что были нарисованы в учебнике биологии – кишечнополостные, гидроиды. Потом Старшой вперился в огромные, выпученные еще сильней, чем у Саламандрия, глазищи. Будто очки вросли в лицо. Мясистый нос не вызвал никаких ассоциаций, а большой рот с толстыми шамкающими губами был просто отвратителен. Плюс бородавка на лбу. По бокам и плечам парня мазнули склизкие щупальца. «Медуза Горгона, да и только. А еще на какую-то тетку из наших политиков похожа», – резюмировал Иван. – Тебя муж прислал? – брюзгливо спросила Мурения Ильинична. – Э… Я не замужем, – сморозил растерявшийся дембель. – Издеваешься?! – возопила «медуза», и ноги Ивана сжало мощное щупальце. – Нет! Пошутил, – попробовал выкрутиться парень. – А чей муж-то? – Мой, остолоп! Воронежца дергануло вниз и стало мотать из стороны в сторону в такт словам, исторгающимся изо рта. – Этот тиран, этот сатрап, этот угнетатель и диктатор! Река должна быть свободной! Где это видано, чтобы водоросли росли рядами, а рыбы плавали строем? К чему этот сплошной учет?.. Как тебя зовут, ставленник кровавого режима? – Иван. – Он был рад, что Мурения перестала его болтать, как колокольчик. – Отлично, ты не отрицаешь, что являешься частью карательной машины ненавистного Сколопендрия! – Нет-нет, отрицаю! – запротестовал Старшой. – Я сам жертва чешуйчатого произвола! – Вот как?! – Давление щупальца на ноги ослабло. Дембель принялся отчаянно импровизировать, интуитивно подражая самой Мурении Ильиничне: – Он, душегуб и водокрут, взял в заложницы мою любимую! «Отправляйся, – говорит, – к этой твари подколодной, к этой жабе змеиной, к…» – Так и сказал? – Да! – Узнаю муженька. Продолжай. Молитвенно сложив руки перед грудью, Иван проникновенно зашептал, будто актер провинциального театра: – Вы, и только вы меня спасете! Всего два пузырька – и невинная девушка освобождена! Пусть я останусь в пучине, но зазноба вернется в мир. Два пустых пузырька. Жизнь бедной крестьянки. Юной невесты. Марусеньки… Теперь воронежец почувствовал ногами скользкое дно. Щупальце исчезло. – Красивая небось? – как-то ревниво спросила Мурения. – Увы, увы, – сориентировался парень. – Природа не одарила ее красой. Чуть-чуть горбата, самую малость косовата. Зато она – ни в чем не повинная жертва водяного, чья перепончатая лапа держит свободу за горло! – Ага, это ты точно выразил, – поощрила «Горгона». – Неужели вы, деятельный борец против авторитаризма и лжи, не поможете моей прекрасной Елене? – патетически воззвал к Мурении дембель. – Обожди-ка! – насторожилась размякшая было подколодная тварь. – Она же минутку назад была Марусей. – Марусей?! Э… Правильно! Она же сиротка из далекой страны, где девушки носят двойные имена. Хуанита-Хулия, к примеру. А Маруся, которая Елена, она не кто иная, как Мария-Елена! – Старшой был явно в ударе. В ораторском запале он поскользнулся-таки на иле, поднялись облака мути, и Ивана развернуло, словно в замедленной съемке. Правая рука угодила в донную грязь. Парень почувствовал что-то твердое. На всякий случай зачерпнул. В пригоршне осталось четыре то ли камушка, то ли ракушки. Выпрямившись, воронежец ненавязчиво завел руку за спину, глядя на Мурению Ильиничну кристальным взором. – Взываю к чувству солидарности, присущему всем свободолюбивым борцам с произволом. Спасите мою девушку!!! «Медуза» почмокала губами: – Конечно же, молодой человек, разумеется, и неоспоримо истинно то, что об удовлетворении вашей просьбы не может быть никакой речи! От неожиданности Иван, ощупывавший гладкие камешки, выронил два из них из руки. – Но почему?! – спросил он супругу Саламандрия, справившись с разочарованием. – Потому что с тиранией можно бороться только неповиновением, – торжественно изрекла она, потрясая перед лицом дембеля щупальцем, сжатым в подобие кулака. – Кому, как не мне, томящейся в добровольном заключении женщине, мне, ссыльной правозащитнице, понимать в таких вещах больше, чем вам, юным жертвам репрессий. Иди и страдай за нашу идею! Сразу несколько щупалец уперлись в грудь Старшого и с нечеловеческой силой вытолкнули его из мрачного затона. Вылетая на чистую воду, Иван блаженно улыбался – его кулак надежно сжимал два аптечных пузырька из-под таблеток. Стеклянные, с плотными резиновыми пробочками. – То, что доктор прописал! – Дембель продемонстрировал Саламандрию добычу. – Ну, как она? – нетерпеливо отмахнулся от пузырьков водяной. – Страшная. – Парня буквально передернуло. – Любовь зла, – пролепетал чешуйчатый. – Но не до такой же степени. – Не отвлекайся. Как она, что там? Не болеет ли? Теперь воронежец понял: Саламандрий неподдельно беспокоится за жену! – Хм… Вид здоровый, бодра. Ворчит, но крепится. – Поплыли домой, расскажешь по дороге. |