Книга Очарованный дембель. Сила басурманская, страница 64 – Сергей Панарин

В этот момент бабахнул гром и закапал дождь.

– Зашибись, сейчас вымокнем, – удрученно произнес Емельянов-старший.

– Не унывай, доблестный И Ван, – подмигнул Дон Жу.

Он извлек из мешка флейту и стал играть, прикрыв глаза. Мелодия выходила не очень оптимистическая, скорее наоборот. Дембель усмехнулся: «Полная гармония – будем мокрые и печальные». Он тоже смежил веки и понесся по волне кидайской музыки.

Чуть хрипловатые долгие ноты будто бы создавали гулкий туннель вокруг двух путников, и в какой-то миг Иван ощутил, что капли не падают. Он вытаращился на Дона Жу. Тот самозабвенно играл, а в мире бушевал дождь. Воронежец убедился: туннель действительно существует! Его невидимые своды обтекала вода. Полоска убегала куда-то за реку, где дождя не было вовсе.

Кидаец медленно поднялся, приоткрыл глаз. Подмигнул, показал кивком, мол, бери шмотки и дуй за мной. Старшой понял. Сгреб мешок Дона Жу, свою суму, прихватил коня. Спокойно шагая к реке, восточный путешественник не прекратил игры, а, наоборот, задудел громче и пронзительнее. Зачарованный дембель топал за музыкантом, словно крыса из немецкой сказки. Где-то через десять минут Иван глянул под ноги и обалдел: кидаец вел его по невидимому мосту, висящему над рекой.

Емельянов-старший обернулся на жеребца. Конь был в своеобразном трансе, иначе он бы с ума спятил от такого перехода.

Лишь Дон Жу играл и шел, чуть покачивая головой в такт протяжной мелодии.

– Ну, ты даешь! – сказал дембель, когда замолкла флейта.

– Да, это моя любимая песня. Она напоминает о весне в Поднебесной. – Спутник Ивана забрал свой мешок и спрятал инструмент. – А этот нехитрый образчик колдовства впечатлит редкого колдуна. В школе, где я обучался, невидимые строения учат возводить с пяти до двенадцати лет.

У жеребца постепенно прошел транс, и он затравленно оглядывался по сторонам, стараясь быть поближе к Емельянову-старшему.

– Не торопишься ли ты? – спросил дембеля кидаец.

– Уже нет, – хмуро проговорил Иван, предвкушая объезд войны.

– Тогда давай устроим стоянку и побеседуем.

Путешественники вновь развели огонь, еле насобирав сушняка. Вино скрашивало досуг, а пространные речи Дона Жу оказались весьма познавательными:

– Я был при дворе степного императора Тандыр-хана. Несколько лет я служил ему в качестве советника и представляю, какие жестокие времена придут в эту страну. Варвары неуемны. Я приложил все свои силы и знания, чтобы смягчить нрав владыки кочевников, но меня ждал крах. Ему чужды идеи мягкого захвата и постепенного государственного строительства. Тандыр-хан встал на путь саранчи, тогда как крепкую державу следует создавать с помощью муравьиного долготерпения.

Кидаец прервал речи, чтобы приложиться к горлянке, Старшой подкинул веток в костер.

– Некоторое время назад я покинул степного вождя, пообещав ему открывать ворота здешних городов. Я хотел мира, И Ван. Мне мнилось, что сдача без боя обойдется твоему народу меньшими потерями. Однако я испытывал сомнения в собственной правоте. Тогда я воскурил специальные благовония, переносящие дух молящегося в облачные чертоги Небесного Императора. Там мне было дозволено приблизиться к светлейшему владыке на сто жэней [10] . Отбив тысяча один поклон, я наконец посмел чуть приподнять глаза. Пораженный красотами дворца, твой скромный собеседник забыл задать вопрос, но, хвала Всесущему, услышал ответ. «Ты пытаешься кормить таоте! – сказал мне Самый Младший Помощник Небесного Императора, и я как наяву представил прожорливое чудовище, о котором велась речь. – Нет особой разницы в том, подадут ему еду на блюде или он съест ее сам». На этом аудиенция была окончена, я очнулся в лесу и со слезами счастья молился несколько часов подряд.

Прервав рассказ, Дон Жу помолчал, отдавая должное тому чудесному путешествию. Иван же уяснил, что перед ним опаснейший диверсант, который изменил свои террористические планы в результате случайной укурки.

– Позже я вспомнил множество доказательств собственной неправоты. Меня вдохновил пример легендарного героя Цзян Цзи Цзиня, прославившегося быстротой своего звонкого меча и умением пить много рисовой водки, разбивая чашки. Известно, что кроме перечисленных неоспоримых талантов Цзян Цзи Цинь обладал блестящим искусством убеждения. Однажды он уговорил подосланных к нему убийц покончить с жизнью. Цзян Цзи Цинь не обнажил меча, подсылы сами вспороли себе утробы и скончались в страшных муках.

– Ты предлагаешь уболтать кочевников? – спросил дембель.

– Увы, они не ведают пользы слова, оставаясь людьми дела. Степняки чрезмерно вознеслись. Попирают твердыни, созданные трудом многих народов, уничтожают таблички, запечатлевшие мудрость иноземных ученых, свергают чужих богов и оскверняют искусство. Горе порабощенным народам, ибо их глаза выколоты, а уши залиты густым варом. – Дон Жу сокрушенно поцокал языком. – Помогая Тандыр-хану, я откармливаю чудовище. И оно рано или поздно обратит свой алчный взор на благословенный Кидай. Мангало-тартары уже вторгались в пределы Поднебесной, но были вынуждены повернуть коней обратно. В следующий раз они придут более сильными и жадными.

– Чем ты можешь помочь?

– Ты прав, достопочтенный И Ван! Хватит речей, пора от недеяния переходить к свершениям. Тебе я помогу советом. Тянитолкаеву – делом. Правда, могу и не успеть. Поторопимся! – Мудрец вскочил на ноги, взмахнув широкими полами, как заправский монах Шаолиня. – Ты вроде бы собрался в Персиянию. Лучше бы Сунь Бздынь оборонял Тянитолкаев, однако я знаю пути долга. Делай, что считаешь необходимым. В любом случае тебе нужен не этот конь, а настоящий перевозчик, способный быстро домчать куда угодно. Слушай, что необходимо предпринять…

* * *

Через сутки после случая с горящей избой и обидой богатырши Лыбеди ефрейтор Емельянов подъехал к Тянитолкаеву. Егор не узнал город. Где деревянное забрало и ров? Теперь его окружала высокая, метров в шесть, стена. Она ярко светилась на показавшемся из-за облаков солнце, словно ее только что выбелили.

Как любой древний город, Тянитолкаев стоял на возвышении. Оборонительная обновка добавила праздника – на макушке холма будто корона появилась.

Приблизившись к воротам, дембель с удивлением констатировал: это не мел, а естественный цвет стены. Цвет-то естественный, а вот материал нет! Сначала Егор решил, что это пластмасса, только откуда она здесь?

Недоумевавший не меньше воронежца Колобок спрыгнул с лошади и подкатился к укреплению вплотную. Пощупал специально отращенной ручкой идеально гладкую поверхность, ахнул:

– Да это же кость! Вроде слоновой.

– Это же какой должен быть слон?! – нахмурился увалень-ефрейтор.

Путники миновали белые резные ворота.

Сразу за обновкой обнаружилась деревянная стена. Здесь, между старым и новым входами, стояла пара стражников.