Книга Мужские разговоры за жизнь, страница 78 – Дмитрий Пучков

— Дмитрий Юрич, зачем в «Санитарах» главных героев надо было делать имперскими гвардейцами, а не, скажем, теми же урками… Это принцип какой-то или как? Просто взять физиономии тех же героев — ну чистые уголовники! Таких в темной подворотне встретишь — все отдашь.

— Ну так эта, хороший солдат — он агрессор и убийца. Потому их туда набирают из негодяев, в солдаты, и держат вдали от приличных людей.

— А куда меняется жизнь? В полное искоренение преступности как-то не верится.

— Не, преступность искоренить нельзя. Она самовозобновляется, воровать хотят все.

— В сторону гетто для уголовников? Другая статистика по преступлениям?

— Да, в общем-то, грядут глобальные перемены в общественной жизни. Ну, когда контролироваться начинает абсолютно все — заработки, растраты, перемещения, контакты и пр. и др. Вот поставят в конторе в писсуар анализатор, а ты вчера ганджубас с друзьями курил. Утром помочился, а в обед тебя уже уволили. И так во всем.

— Если можно, опишите, пожалуйста, на примере СПб, что получится. Заранее спасибо.

— Про нас писать странно, у нас еще страну не до конца уничтожили, процесс идет полным ходом, не до преступности.

— «Сразу представь, что говоришь с Коляном Валуевым». Вот поэтому я всегда был за короткоствол.

— Да не поможет он тебе, камрад, — если он тебе нужен.

— Гоблин, расскажи, если не сложно, что побудило пойти работать в милицию?

— Прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» и решил лично исправить нездоровую ситуацию.

— Добился ли того, чего хотел, и почему уволился?

— Там процесс, а не результат. Что служил и как служил — не стыдно, нет. Уволился по комплексу причин, в том числе и даже, наверно, в первую очередь — из-за денег.

— Просто не замечал по комментсам, чтоб ты сам ставил апач, скрипты для сервера писал, iptables поднимал руками, а больше в заметках заметно, что пользуешься наемным трудом. Это раз.

— Я когда на метро езжу — машиниста из локомотива тоже не выкидываю и за руль не прыгаю.

— И, соответственно, два. По жизни я общался с разными камрадами разной степени продвинутости, и у них как раз приблизительно противоположное мнение.

— Дорогой друг. Тебе не приходит в голову, что я в некотором роде специалист в несколько иных областях?

— «От появления компьютеров как таковых тоже мало что поменялось». Ну, здесь, Дим Юрич, вы не правы.

— Дорогой друг. Мной написано: «С точки зрения огромного количества граждан, от появления компьютеров как таковых тоже мало что поменялось». Поделись, дорогой друг: ты не умеешь читать или у тебя с головой что-то не в порядке?

— Читать умею, да и на голову не жалуюсь, суть упустил, посты слишком быстро читал, что называется, зачитался, извиняюсь.

— [Снова разочарованно бросает саблю в ножны.] Блин, не задается вечер…

— Я с «Архипелагом» не знаком, может, объяснишь в двух словах, какая нездоровая ситуация?

— Надо читать, так не объяснить.

— Или рекомендуешь ознакомиться?

— Советовать не берусь.

— Ты, камрад, просто меркантильное КЮ!

— Зычно рыгаю, чешу волосатый живот, озираюсь мутным взглядом.

— Дмитрий Юрьевич, а по каким основным направлениям работают с другими слоями общества?

— В основном — где бы побольше украсть.

— Да и вряд ли в ближайшие 10 лет система опознания лиц заработает нормально. Сейчас компьютеры только-только научились человека от коровы или, скажем, от столба отличать, а так, чтоб одно лицо от другого — нет, тут все еще очень глухо.

— Но есть уже полезные вещи: типа включается только тогда, когда кто-то заходит, а когда никого нет — тупо тормозит. Разрешение повышается, сама аппаратура стремительно дешевеет, ну и вообще, как ни крути, прогресс идет стремительный.

— Я, вероятно, наивный вопрос задам, но как ты считаешь, к лучшему или нет то, что контролироваться станет абсолютно все?

— Да кто нас с тобой спрашивать будет, камрад? Вот сегодня по телевизору показывали какого-то пидораса, и пидорас этот рассказывал о том, какое это чудовищное злодеяние — большевицкая революция. Пидорас ничего не говорил о том, что такое революция вообще, по каким причинам происходит, как случается и какие влечет последствия. Пидорас разглагольствовал о том, какие же негодяи большевики и что они со страной сделали. При этом сам пидорас родился и вырос исключительно благодаря большевикам, у большевиков же получил неплохое образование, позволяющее ему, пидорасу, корчить из себя умного. Дело тут не в том, хорошие большевики или плохие, дело в том, что у революций есть причины и есть последствия. Нас с тобой, что характерно, революция не спрашивает — случиться ей или нет, мы с тобой можем только наблюдать, что происходит. И если повезет — можем остаться в живых. Так и тут — оно идет, а нас никто не спрашивает, и хорошо это или плохо — во-первых, для кого как, а во-вторых — понятно станет только потом.

— «Я когда на метро езжу — машиниста из локомотива тоже не выкидываю и за руль не прыгаю». Но разве началось все не с того, что ты авторитетно заявлял, что знаешь, «как можно ездить на поезде»?

— Дорогой друг. Ты сделай лицо попроще. Если тебе чего непонятно — спроси, мне не трудно объяснить. Не пытайся корчить из себя охуенно умного — ты ведь даже пробелы между строк делать не умеешь, интеллектуал.

— «Дорогой друг. Тебе не приходит в голову, что я в некотором роде специалист в несколько иных областях?» Вот именно, посему мне и несколько удивительно такое неадекватное заявление.

— Лицо, говорю, попроще сделай.

— Goblin, каково ваше отношение к Шаламову?

— Как к литератору — нормальное отношение, отлично писал. Как к документалисту — никакое.

— Д. Ю., ты как-то говорил, что абсолютное большинство подростков — идиоты.

— Следует понимать, что ребенок не виноват в том, что он ребенок. Но иногда это раздражает.

— Некоторые взрослеют, большинство идиотами остаются.

— Следует понимать, что «малолетний идиот» — это не подросток, а состояние души. Большинство граждан живут таковыми до самой смерти.

— С высоты своего опыта теперь можешь сказать, когда начал понимать и воспринимать информацию правильно?

— Например, когда в детстве смотрел фильмы, не мог воспринимать их целиком — для меня это был набор ярких фрагментов, не очень связных. А потом в лет четырнадцать как будто рубильник в голове включили: чик, и фильм сложился в цельную картину. Это было очень странно, но со мной этим никто не занимался, да и мозги растут неравномерно. В смысле — лобные доли у подростков растут по-разному, у многих очень долго, и через это, говорят, с умом у них всякое не очень.