Онлайн книга «Иван-царевич и С. Волк. Похищение Елены»
|
Обитым железом. Защищающими проход в каменной — не в глинобитной! — стене. У которых, опершись на копье, в угрожающей позе всех охранников мира, работающих в ночную смену и стерегущих что-то, на что не позарится ни один здравомыслящий человек, спал стражник. А из-за ограды доносилось пыхтение и вздохи, как будто работали мехами в кузнице десяток кузнецов. Снова прыжок — и с верхушки забора в каменном стойле с новыми прожженными воротцами царевич увидел быков. Быки были как быки. Полностью соответствовали ожиданиям. Медные, огнедышащие, бешеные. Быки увидели Ивана. При известной доле фантазии и снисходительности рев, который они издали, можно было сравнить с мычанием. Потому, что теплоходные гудки в то время еще не были изобретены. Заклинание невидимости сорвалось с губ Иванушки без тени раздумья. Минут через двадцать, когда злонравная скотина успокоилась, царевич осмелился спуститься во двор и осмотреться. На противоположном конце двора располагался склад с дровами. «Корм их, наверное,» — догадался Иванушка. Рядом — колодец. Ближе к коровнику — или быковнику? — еще один. На деревянном щите, обитом железом — красное ведро, топор, багор и лом. Под щитом — ящик с песком. У стены стойла, недалеко от входа — небольшая поленница. «На завтрашнее утро приготовили…» — обреченно подумал Иван. «Покормят спозаранку — и вперед. Глаза горят, из ноздрей дым валит, медные бока раскалились докрасна, копытами землю роют — раздавят, и не заметят, как эти… как их…» — нужное сравнение Иванушка подобрать так и не смог, потому, что паровозов тоже еще не придумали. Смутное подозрение подсказывало ему, что использование магии популярности ни ему, ни его товарищам на гористой гаттерийской земле не прибавит, да и в присутствии Монстеры, совершенно справедливо опасался он, вряд ли у него получится это сделать. Больше одного, очень короткого, раза, во всяком случае. Что не оставляло ему никакого выбора. Как поступил бы королевич Елисей? А отрок Сергий? Уж они-то что-нибудь сходу придумали, это факт… Вот так вот, просто: раз-раз — и пешка в дамках. А король в дураках. Но так ведь это они! А что делать ему, Ивану?.. Царевич вздохнул, превратился в человека, почесал невидимой рукой в невидимом затылке и снял с ржавого крюка красное ведро. Через минуту в душной темноте заскрипел разбуженный колодезный журавль. Усталый невидимый кот вернулся в зал, где спали гости-пленники, только под утро, уже отчаявшись было найти в кромешной тьме и грязи незнакомого города этот проклятый дворец. Тяжело спрыгнув на так и не успевший остыть за ночь после горячего летнего дня каменный пол, Иванушка быстро добрался до своей лежанки, очеловечился и повалился на пыльные мягкие шкуры делать вид, что спит. Он был уверен, что после всех впечатлений и треволнений этой ночи и вчерашнего дня уснуть он не сможет. Проснулся он от того, что знакомые голоса со всех сторон выкликали его имя. — Ион! — Тс-с-с! Дурак! Язон, надо говорить! — Язон!.. Какой Язон? Язон спит! Сам дурак! — Иона мы называем пока Язоном! — Пока не кончатся испытания… — Или пока он жив… — А ты орешь: «Ион»!.. — Ты хочешь, чтобы услышала эта змея Монстера? — Думаешь, она стоит под дверью? — Идиот!!! Она же колдунья! — Колдуньям незачем стоять под дверью, чтобы услышать что-либо, Акефал! — Точно-точно! Вот моя двоюродная тетушка Амфибрахия однажды рассказывала, взяв с меня обет молчания, что когда она была маленькой, однажды к ним в дом темной дождливой ночью постучалась незнакомая одноглазая старуха, которую… — Ирак!!!.. — Язон!.. — ИОН!.. Ах, чтоб тебя!!! Идиот!!! Хорошо, хоть сапоги не снял! «Бумс,» — торопливо шепнул Иван и натянул на себя побольше успевшее куда-то отползти шкурное одеяло. — Язон!.. — Язон!.. — Я… — Ну чего раскричались, как на пожаре? — лицемерно потягиваясь, выглянул из-под своего укрытия царевич. — Здесь я, куда денусь? — ЗДЕСЬ?! Все стеллиандры, как один, повернулись к Иванушке и уставились. — ЗДЕСЬ!? — Ну, да… — Но мы посмотрели — твоей обуви нет, и мы решили… — Ну, естественно, ее не было… Я… Я в ней спал. — Спал?! — Спал?.. — Ну, да… А что тут такого? Ночью у меня замерзли ноги… и я решил… я решил… Что это вы на меня так смотрите? Ночи в этих местах могут быть очень прохладными, между прочим… Несмотря на высокую дневную температуру… Да что случилось? — Пять минут назад я сам заглядывал под это одеяло — там никого не было! — обвиняюще затряс толстым пальцем Акефал. — Было! — пошел в наступление прижатый к стенке царевич. — Просто, когда сплю, я сворачиваюсь клубочком! И меня становится не так заметно с первого взгляда! Особенно, когда я мерзну! — Чего?! — не сразу дошло до стеллиандра. В нахмуренную голову Трисея, кажется, пришла какая-то мысль, от которой он нахмурился еще больше. Перекинувшись парой быстрых слов с Ираком, он сделал шаг вперед. — Послушай, приятель, — переставил он озадаченного сотоварища за шкирку туники на другое место, подальше от лукоморца. — Если Ион… Язон говорит, что он так спит, то значит не приставай. — А чего?.. — Так. Надо. Понял? — Нет. — Вот и хорошо. — Не по… — За нами пришли! — Эй, веселого утра вам, чужестранцы! Завтрак готов! — И быки накормлены! — Ха-ха-ха!!! — А козлы? — Что? — Что ты сказал? — Он говорит, что мы уже идем! — А-а… — Бе-е… — Ион! То есть, Язон!.. От громкого шепота за спиной лукоморец вздрогнул, сбился с шага, налетел на Сейсмохтона и обернулся. — Язон! — вытаращив возбужденно глаза, Ирак чуть не тыкался губами ему в самое ухо. — Язон! Я, кажется, знаю! Я догадался! Теперь наверняка! — Что? — не сразу вернулся царевич в реальность из своего частного маленького мирка недобрых предчувствий, тяжелых ожиданий и просто тихого ужаса, где он отрешенно прощался с жизнью на тот случай, если его наивная маленькая хитрость не сработает, и позже он это сделать не успеет. |