Онлайн книга «На службе у Кощея»
|
– Золотые слова! — согласился Илья Муромец и, поплотнее перекусив, улегся на кровать. Остальные последовали его примеру. Отдохнув и набравшись сил, друзья стали решать, что делать дальше. – Нужно действовать осторожно, — сказал Яромир. — Главное, чтобы колдун не узнал, что мы здесь! Поэтому обойдемся без расспросов. – Интересно, а как же ты найдешь Охмурида? — удивился Муромец. – Языка надо брать, — предложил Добрыня. — Поймать, кого посмышленей, и допросить с пристрастием! А потом пришибить, чтобы не разболтал! – Но это беспредел какой-то! — возмутился Попович. — Так действовать нельзя. Это противу чести! – Зато по совести! — возразил Добрыня. – Постойте, братцы! — сказал Яромир. — А я слышал, что колдуны обитают в башнях! И что башни эти строились то ли из слоновой кости, то ли из черного дерева! – Ну и что? — не понял Илья. – Как что? Пойдем по городу, осмотримся, увидим башню из слоновой кости и узнаем, где живет чародей! – Дело Яромирка говорит, — кивнул Попович. — Я тоже об этом слышал. Заодно прогуляемся, посмотрим на здешних красавиц! – Тебе Зухры мало? — усмехнулся Муромец. — Теперь еще и Земфиру подавай? И чтобы тоже на гусельках? Ха-ха! Вот Яромирка у нас молодец, — продолжил он, — на баб совсем не смотрит! – Так их здесь и нет, — растерялся Яромир. – Точно! — Муромец ударил себя по лбу. — Совсем из головы вылетело! Тогда пошли скорей, нечего рассиживаться! Богатыри вышли на улицу. Вечерело. Жара уже заметно спала, и народу на улице стало значительно больше. Появились какие-то юркие, наглые типы; один из них попытался срезать у Яромира кошелек, но был пойман за руку. – Пусти, дяденька! — запищал сорванец. – Погоди, — заинтересовался Яромир, — у вас здесь что, все по-русски разговаривают? Неужели родной язык, или научил кто? – Ага! — Сорванец шмыгнул носом. — У нас тут русский землепроходец побывал, Афанасий Никитин! Он тут многих обучил! – Просто удивительно! — восхитился Алеша Попович. — Наверное, этот Афанасий очень добрый человек! – Еще какой добрый! — снова шмыгнул носом мальчишка. — Ответишь не так — сразу подзатыльник! – Чудеса! — удивился Яромир. — А султан куда смотрит? – Так они ж друзья! — хмыкнул мальчишка и тут же начал хныкать, но так ненатурально, что Илья Муромец ласково прищурился, а Добрыня рассвирепел и стал поигрывать желваками. – Погоди-ка, дружок, — кротко улыбнулся Попович. — Ты ведь местный? – Местный, — насторожился мальчишка. – Значит, все знаешь... – Еще бы! — загордился сорванец. — Чтобы Васька Никитин чего-нибудь не знал? Да быть такого не могет! – Так ты — Васька Никитин? — опешил Яромир. — Стало быть, русич? Да как ты сюда попал? – Сказано — местный! — нахмурился мальчишка. — Здесь и родился. И никакой я не русич, а магрибец проклятый! – Почему проклятый? — удивился Муромец. — Али проклял кто? – Почему, почему... — передразнил его сорванец. — Это папка нас так называл. У нас таких много! – А кто твой папка? – Сказано же — Афанасий Никитин! — вконец рассердился мальчишка, удивляясь бестолковости чужеземцев. — Он здесь проходил. Так теперь у нас половина квартала — Никитины! – Афанасьевичи? — уточнил Муромец. – Ага! — расцвел малец. – Да-а! — протянул Илья. — Силен землепроходец! Я бы даже сказал, землепроходимец! Тоже, видать, богатырь своего рода... А скажи-ка, Василий Афанасьевич, где тут у вас живет колдун Охмурид-заде? Васька вытаращил на него глаза, но Муромец даже бровью не повел. – Отвечай, когда старшие спрашивают, иначе я тебе сейчас заместо папаши буду! – Бахыт компот! — пробормотал сорванец. — Твоя моя не понимай! Я есть по-рюски ни бум-бум! – Держи его, Добрынюшка, — ласково сказал Муромец. — Сейчас я его обучать буду!.. – Колдун обитает в башне из черного камня! — выпалил Васька. — Эту башню стерегут два могучих ифрита! Но все равно никто не смеет приблизиться к башне, потому что сразу обращается в камень! – И как только ваш султан терпит это безобразие? — покачал головой Попович. – А он с колдуном дружит! — заявил мальчишка. – Это что же получается? — Яромир даже присел, чтобы заглянуть в глаза магрибскому Ваське. — С Афанасием Никитиным дружит, с Охмуридом-заде — дружит! – А он со всеми дружит, кого боится, — сказал Васька, отводя глаза в сторону. – Трус ваш султан! — констатировал Яромир. – Еще какой! — засмеялся сорванец и, неожиданно вырвавшись из рук Муромца, припустил в ближайшую подворотню. – Ну, Васька! — Илья только погрозил ему вслед кулаком. Башню они отыскали на пустыре, аккурат позади султанского дворца. По пустырю сновали какие-то подозрительные личности: то ли шпионы, то ли жулики, а возможно, и те и другие. Они вкрадчиво заглядывали богатырям в глаза и тут же отходили прочь. Сама башня и впрямь оказалась здоровенная, едва ли не под облака. Абсолютно черная и какая-то кургузая, она походила издалека на огромную головешку, поставленную вертикально. Перед входом располагалась своеобразная галерея каменных изваяний, которых, очевидно с перепугу, и принимали за людей, обращенных в камень. Возле башни томились два здоровенных ифрита, поросших густой черной шерстью. У одного в ноздрю была вдета золотая серьга, а на безымянном пальце тускло светилась массивная печатка. Они скользили по проходящим мимо людям презрительными взглядами и время от времени лениво покрикивали: – А ну, вали отседа! Па-ашел, кому говорят! Обычно одного замечания хватало, чтобы любопытные теряли всякое любопытство. Впечатление усугублялось тем, что при каждом слове у них из пасти извергались клубы черного вонючего дыма. Неподалеку крутился какой-то дюжий молодец, одетый не как магрибцы, а в просторные казацкие шаровары и богато расшитую украинскую сорочку. Светлые волосы указывали на его явно нездешнее происхождение. – Тоже, небось, сынок Афоньки Никитина, — усмехнулся Муромец. – Не может быть! — возразил Яромир. — Мальчонке лет восемь, а этому лбу все тридцать будет! Может, земляк? Сейчас спрошу! Однако спросить светловолосого парня Яромир не успел. Ифриты у входа замерли и принялись буравить парня злобными красными глазками. – А ну, вали отседа! — рявкнул один. – Сам вали! — бесстрашно ответил светловолосый, подходя ближе. – Слышь, братан? — Ифрит повернулся к напарнику. — Этот лох нарывается! Может, ему для начала в бубен зарядить, а? |