Книга Три девицы под окном..., страница 58 – Светлана Славная, Анна Тамбовцева

— Ведьма исчезла!!! — раздался из окна под самой крышей вопль луженых глоток.

— На счет три, — скомандовал Егор, затягивая последнюю веревку. — Раз, два… пошли!

Ребята разбежались и прыгнули навстречу восходящему солнцу.

— А-а-а!!! — заголосили богатыри, высунувшиеся из Вариной камеры с целью обозреть окрестности.

— Будь ты проклято, колдовское отродье! — в бешенстве рявкнул Никола-старшой и схватился за крепкий лук. Мишень была близко. Зазвенела тетива, и острая стрела впилась в плечо Егора Гвидонова.

— Ох! — От боли и неожиданности парень выпустил стропы управления. Планер резко накренился, уйдя в крутой вираж.

— Егор, держись! — Варя попыталась выровнять конструкцию, но дотянуться до строп с отведенного ей «пассажирского» места не смогла. Море стремительно неслось навстречу. — Приготовься к погружению и не вздумай умирать! Ты обещал, что мы будем жить долго и счастливо!

— Обязательно будем, — согласился Егор, и они, прочертив пятками по воде, скрылись в пучине.

Утро не задалось. Злой и невыспавшийся после богатой на события ночи, Салтан поднялся еще до света, с благой целью от души помолиться и настроиться перед сожжением ведьмы на праведный лад. Однако осуществить сей достойный замысел у него не получилось.

Первой настроение испортила теща. Салтан кликнул ее в надежде получить свежие носки. Однако бабка выпучила глаза и бухнулась в ноги, бормоча неизменное «не вели казнить, батюшка». Оказалось, что бывшая «царская носочница» и думать забыла о своих обязанностях, а короб с ее последними изделиями остался в родимом государстве.

— Совсем распоясалась теща! — ворчал царь, разглядывая просвечивающий большой палец. — Может, вовсе носки стянуть? Ну, как Лебедушка узрит эту ветошь?

Тут его настроение еще более ухудшилось. А ведь вчера казалось, что счастье совсем близко! После неожиданной размолвки по поводу способов умерщвления ведьмы и последующего примирения они с царицей стали еще ближе друг другу. Настолько ближе, что по пути в Лебедушкину опочивальню Салтан не испытывал ни малейших сомнений относительно дальнейшего развития событий. Ан нет: человек предполагает, а всяческое жулье портит ему жизнь. Войдя в комнату, Лебедь увидала разоренную кровать и впала в такое буйство, что Салтан счел за лучшее временно удалиться. Осуждать царицу он не мог: и то сказать, разбойника в башню заточили, со змея морского шкуру содрали, ведьму скрутили, а вещи всё пропадают и пропадают. Понятно еще, когда изумрудный гарнитур али смазливенькая повариха, но простынь — это, братцы, перебор. «Если женюсь на царице, уж наведу здесь порядок», — мрачно думал Салтан. И тут к государю явился дворецкий.

— Извини, — говорит, — за беспокойство, царь-батюшка, но плотник просит указаний по поводу того, большой ли гроб изготовлять для твоей усопшей свояченицы?

— По размеру!!! — рявкнул доведенный до крайности государь. Дворецкого мигом сдуло за дверь, а Салтан, взглянув в окно на стремительно светлеющий горизонт, оставил мысли о молитве и поспешил покинуть светелку, дабы не расстраивать царицу опозданием к месту казни.

Спускаясь по крутым ступеням, он вдруг услышал дружный вопль множества голосов. Государь ускорил шаг, выскочил на крыльцо и увидел своих бояр, с разинутыми ртами разглядывающих облака.

— Что здесь происходит? — грозно осведомился Салтан. Заметив государя, бояре дружно повалились на землю:

— Не изволь гневаться, батюшка, да только улетели колдуны в сторону синя моря.

— Что значит — улетели?! — взревел Салтан, брызгая слюной. — Как это они могли улететь?

— Значится, ентот колдун ухватил девицу за тонку талию и оборотился коршуном. Белым, — уточнил почтенный боярин, старательно пяля на государя глаза. — И взмыл, извиняюсь, в небеса…

— Что за ерунда! Это ведь девица была колдуньей, мы ее как раз сжечь собирались, — возмутился Салтан.

— Ну, значится, это она оборотилась коршуном, ухватила его за талию…

— Да что ты мелешь, — вмешался его сосед, — девица оборотила колдуна в коршуна… то есть колдунья оборотила коршуна в того парня…

Из дворца выбежала взволнованная Лебедь:

— Салташа! Они летели! Только подумай: у них были большие крылья, белоснежные и сияющие, они раскинули их широко и парили над морем, аки… аки… — Она увидела спешащих ко дворцу богатырей. — А что это вы тут делаете?! Срочно ныряйте в море, может, их еще удастся спасти!

— Преступников? — удивился Салтан.

— Крылья!!!

— Жаль, не видел я всего своими глазами. Как раз по лестнице спускался, — посетовал государь. — А ты б, Матрешенька, лучше не спешила: ну как этот колдун оклемается?

— Не оклемается, царь-батюшка. — Никола гордо выпятил грудь. — Я его стрелами утыкал, аки дикобраза.

— А ведьму?

— Ну, ведьму… Она всё ж таки девица, — стушевался богатырь.

— Не волнуйся, великий государь, — подал голос Добрынюшка. — Они сверзились с небосвода прямо в пучину вод, а ведь там теперь обитает страшный змей, чудо морское. Он вмиг учует запах пущенной кровушки, приплывет и сожрет колдунов вместе с потрохами.

— Дело молвишь, — одобрил Салтан, а Лебедь пригорюнилась:

— Эх, выходит, не видать мне крылышек…

Птенчиков ждал ребят на конце выступающего далеко в воду пустынного мыса. От волнения он не сомкнул глаз. Что, если Гвидонов не сумеет вытащить прутья из окна Вариной камеры? А вдруг ребята сорвутся с отвесной стены и упадут на острые скалы? Правильно ли Егор рассчитал конструкцию летательного аппарата, не порвется ли в воздухе простыня, хватит ли им принесенных веревок, не вздумают ли стражники неожиданно проверить, чем заняты заключенные?

Детектив не находил себе места. Может, сходить еще раз в башню? Но его ночной визит может привлечь к ребятам лишнее внимание.

— Хорош трепыхаться, — строго сказал себе Птенчиков. — Ударился в панику, как кисейная барышня!

Он заставил себя сосредоточиться и выполнить несколько упражнений на тренировку диафрагменного дыхания. Затем опустился на влажные камни и сплел ноги в позе лотоса. Сконцентрировать энергию в области солнечного сплетения удалось не сразу — слишком много взбудораженных мыслей толклось в голове; однако знакомство с разнообразными практиками восточных гуру не прошло даром. Отключившись от суеты, Птенчиков наконец совладал с потоками праны и направил очищенную от шелухи сомнений энергию в сторону башни, затерянной в ночной мгле.

Сколько времени он провел в медитации, Иван не знал. Может, пару минут, а может, несколько часов. Очнулся он, когда небо на востоке заалело, а природа зачарованно замерла, готовясь к чуду рождения нового дня.

Башня отчетливо виднелась на фоне стремительно светлеющего неба. Птенчиков попытался рассмотреть на крыше движущиеся фигурки, но это ему не удалось. Сердце снова заколотилось в бешеном танце. Еще немного, и… и он узнает, возможно ли спуститься с башни на шелковой простыне.