Книга Тельняшка для киборга, страница 36 – Николай Рубан

— Ну!..

Мы помолчали. Сергей, видимо, долго держал это все в себе и вот, наконец, — выговорился. Я переваривал услышанное.

— Слушай, — наконец, нерешительно проговорил я. — А вообще, будут такие фильмы иметь право на существование? Тут же куча всего: и авторские права, наверное, и родственники возбухнуть могут — ну, я не знаю…

— Да я и сам толком не знаю, — признался Сергей. — Когда делал — даже не задумывался, увлекся, как одержимый. А сделал — и как очнулся: а дальше что? С юристами посоветоваться надо, наверное. Зайдем? — кивнул он в сторону блочной девятиэтажки. — Посмотришь, как программа работает. С мамой познакомлю.

— Да поздновато уже… — обычный ответ, когда не хочешь расставаться с человеком, но правила приличия требуют для вида немного поломаться.

— Чего — «поздновато»? Айда, — Сергей принялся давить кнопки дверного кода.

Дверь нам открыла мама Сергея. Классическая «старенькая мама» — маленькая, сухонькая, востроносенькая, с живыми карими глазами, пытливо глядящими поверх очков. Одета была в спортивные брючки с лампасами и алую куртку-самбовку, туго перетянутую в талии широким поясом. В вырезе самбовки ярко синели полоски десантного тельника. Ого…

— Мам, это Саша, — кратко представил меня Сергей.

— Антонина Аркадьевна, — лучезарно улыбнулась мне она, — проходите, Саша. И тут же ее бровки сурово сдвинулись, и она напустилась на бедного Серегу:

— Сережа, я сколько тебя просила машинку мне наладить?!

— А че такое, мам? — брови Сергея, напротив, невинно взмыли вверх.

— Че такое? А вот то такое, что зигзаг не работает. И как стропы с кромкой застрачивать, я не знаю. Вот не знаю, и все!

— Ну, ма-а! — заныл Сергей.

— Чего «ма»? Вручную зигзагом прошивать? На китайскую швейную фабрику обратись, говорят, там умеют. А я — нет.

— А раньше как шили? — продолжал канючить Серега.

— Раньше мы помоложе были. И нитки могли в иголку без очков вдевать, и пальцы у нас не болели. В общем, как наладишь, так сделаю. Счастье в твоих руках. И когда ты слайдер уже заменишь?! Смотреть стыдно, не то, что в руки взять! До пенсии тебе мама будет нос утирать?

Я слегка ошарашено слушал воспитательно-образовательный диалог. О чем это они? Слайдер какой-то…

— Ох, Сашенька, извините меня, бога ради, — голос Антонины Аркадьевны утратил скандальные нотки. — Это я с его фоилом намучилась, вот и рассердилась немножко, — она кивнула в сторону открытой комнаты.

В комнате поблескивала стоящая на столе старенькая швейная машинка «Чайка» — такую же нам с Ленкой подарили на свадьбу. У машинки топорщился ворох чего-то разноцветного, перевитого шнурами и лямками, поблескивающего пряжками, карабинами и прочими железками. Наверное, это и был тот самый «фоил», с которым намучилась Серегина мама.

— Ладно, ладно, мамуль! — покладисто заворковал Сергей. — Сегодня все сделаю, честное пионерское! Или завтра, в крайнем случае.

— Или через неделю. Или через год, — кивнула мама. — Понятно. Ладно, я пошла пирогом заниматься, — и она удалилась на кухню строгой походкой гимнастки.

— Разувайся, — Сергей смущенно потер нос, — сейчас тапки достану…

— Слушай, я не вовремя, наверное?

— Да брось, нормально все. Это я виноват, правда — вечно до этой машинки руки не доходят и — вот, дотянул.

— А что за «фоил»?

— Да парашют такой, — обыденно ответил Сергей.

— Серьезно? — выпрямился я, — Ты что, парашютист? Спортсмен?

— Да какой я спортсмен, — отмахнулся Сергей, — это мама у меня спортсменка — за сборную ВДВ в свое время прыгала. А я до камээса дотянул с грехом пополам, и все, дальше пороху не хватило. Так, балуюсь иногда…

Обстановка в комнате Сергея была из серии «Чужие здесь не ходят». Модель «Конкорда» соседствовала на письменном столе с шикарным монитором и замысловатой лесной коряжкой. Обтянутое серой тканью кресло, скорее всего, в прошлой жизни служило в истребительной авиации. Полстены занимал удивительный коллаж, состоящий из кинокадров вперемешку с фотографиями, как я догадывался, Серегиных друзей. Лохматый голенастый пацан в шортах отважно рубился на мечах с Конаном-Шварценеггером. Очкастый парень студенческого вида галантно придерживал стремя, помогая спешиться с лошади Скарлетт О`Хара. Боярский-Д`артаньян, припав на колено, молитвенно простирал руки к девушке в джинсах, дурашливо закатившей глаза. Хохотала конопатая беззубая девчушка, оседлав толстенную шею зеленого зубастого динозавра. Интерьером служили рыцарские замки, туманности галактик и лучи летающих тарелок, горы и моря, джунгли…

С противоположной стены строго смотрела на это веселое хулиганство худенькая девушка в брезентовом шлеме. На плечи девушке давили широкие лямки с могучими пряжками. Конечно же, мама.

Все остальное свободное пространство было занято книгами — на полках, на подоконнике, на шкафу…

Плоские коробки с дисками валялись, где только можно. Из-за одной, прислоненной к стенке тахты, выбрался заспанный хомяк, неодобрительно глянул на нас и принялся деловито вытряхивать из-за щек семечки.

— Ах ты, жулик! — обрадовано сцапал Сергей хомяка. — Вылез, наконец!

Хомяк вертелся в руке, расстроенный потерей свободы.

— Топай домой, бродяга, — водворил его Сергей в клетку на журнальном столике, — и попробуй только еще удрать у меня — вот так не замечу тебя и сяду — представляешь, что с тобой будет?

— Долго ты такое чудо созидал? — я все не мог оторваться от коллажа.

— Еще в школе начал. И все никак закончить не могу — что-то новое, да появится. Ну что, показать программу?

— Конечно!

— Только полную версию на моей машине не прогонишь, — сокрушенно вздохнул Сергей, щелкая тумблерами. — Ресурсов маловато, увы, работает больно медленно. Но упрощенную — это запросто, чтоб ты принцип понял.

Засветился экран телевизора, перемигнулись индикаторными глазками системный блок и панель видика, мелькнули на мониторе строчки BIOSа и уступили место виндовскому облачку.

— Так… — перебирал кассеты Сергей. — Ну, давай хоть эту: она коротенькая.

На экране возникло широченное зеленое поле с высоким шестом. На шесте надувалась и опадала матерчатая бело-оранжевая колбаса. Камера переместилась вбок и поймала в кадр группу молодых ребят и девчонок, распаковывающих разноцветные пузатые сумки. Парашютисты. Они весело галдели, перебрасывались шутками, звонко щелкали карабинами, облачаясь в свое героическое снаряжение, заботливо что-то поправляли и подгоняли друг у друга. Облачившись, проверяли, как сидит — ну точно рыцари перед турниром. Быстро, но без суеты, построились в одну шеренгу. Похожий на пожилого Портоса дядька в шортах и майке флегматично почесал кудрявую грудь и принялся осматривать каждого, довольно бесцеремонно вертя и сгибая.