Онлайн книга «Специальный агент преисподней»
|
Добрыня с молчаливого разрешения наполнил чарки вновь. – За скорейшее выздоровление,- произнес доктор. Выпили, закусили. Кувшин опустел, и священник с военврачом откланялись, выражая надежду на мое скорое и полное исцеление от физических и душевных недугов. Отец Дормидонт напоследок троекратно перекрестил меня и, укоризненно посмотрев на голую шею, обронил: – А крест животворящий надень, он и от злого лиха обережет, и сил для выздоровления придаст. Да пребудет с вами милость Господня! Добрыня сгреб остатки нашей трапезы на блюдо и понес его прочь. Оставшись в одиночестве, я задумчиво погладил шею, пытаясь вспомнить, где мой крест и носил ли я его когда-нибудь? Все вокруг носят… Что-то небольшое запрыгнуло на подоконник, покряхтывая и обиженно ворча. Появление нового гостя вызвало неудовольствие рыжего кота, который, задрав хвост трубой и сверкая зелеными глазами, выскочил в приоткрытую дверь. А незваный гость тем временем утер розовый пятачок, ойкнув от боли, и погрозил кулачком вослед убежавшему животному. – Мое почтение, князь,- почтительно склонил голову чертенок. Ибо никем другим это существо просто не могло быть. Судите сами: рост сантиметров пятнадцать, тельце покрыто густой темно-бурой шерстью, ноги заканчиваются раздвоенными копытцами, длинный-предлинный хвост с кисточкой на кончике и сморщенное рыльце со свинячьим пятачком и козьими рожками на лбу. – У-у-у прихвостень Чистого,- потрясая кулачком в направлении двери и потирая нос, прошипел черт. Заметив мое недоумение, он пояснил: – Я за лучиной прятался, а он как перекрестит… не успел сгруппироваться, вот меня и стукнуло носом об стенку. Больно-то как, у-у-у… – Может, компресс холодный приложить? – растерянно предложил я, не зная, как поступить в создавшейся ситуации. – То все глупости,- отмахнулся черт.- Выпить есть? – Вода. Он скривился, словно я ему уксуса предложил. – А ты-то как? – Вроде нормально,- неуверенно проговорил я. – А я уж было перепугался, думал, хана конспирации, а ты ничего, силен,- мгновенно переходя на ты, заявил чертенок. – А мы что, знакомы? – Никак нет! – гаркнул рогатый, вытянувшись во фрунт и тараща на меня налитые кровью глаза. – Жалко,- от души сказал я. Рухнула надежда, что он что-то знает о забытой части моей жизни. – Так я мигом за бутылочкой слетаю,- оживилсячерт. – Мне на сегодня хватит. – Огорчительно… – Может, в другой раз,- проговорил я, стараясь не думать о том, что скажет отец Дормидонт, если вдруг узнает, что тут происходит. Как-то я запамятовал: что здесь делают с подозреваемыми в ереси и сношении с нечистой силой? – Ты, кстати, не видел здесь где-нибудь поблизости крестика? Черт нехорошо позеленел и икнул: – 3-ззачем? Ответить я не успел, потому что в коридоре раздались шаги, и появился Добрыня Никитич. Черта словно ветром сдуло, лишь копытца цокнули о деревянный подоконник. – Это тебе.- На раскрытой ладони богатыря матово поблескивал простенький медный крестик на витой конопляной бечевке. – А я здесь чертика видел,- признался я. – Зеленого? – ухмыльнулся в усы Добрыня. – Сперва-то он рыжим был, а уж потом позеленел… – Товарищу Бармалею больше не наливать. Пошли прогуляешься, на воздухе проветришься… – Пошли,- осторожно, двумя пальцами беря крестик, согласился я. Сила заструилась по пальцам, пощипывая, словно бы щекоча. Осторожно надел его на шею и погладил. Отчего-то похолодело в груди, но ничего ужасного не произошло, хотя за окном послышался приглушенный вскрик. Наверное, черт опять во что-то пятаком врезался. Вот ведь несчастье рогатое… Выйдя из комнаты, я проследовал за богатырем по длинному коридору со множеством одинаковых дверей по обеим сторонам и вышел на мощенный бревнами плац. Блестевшие тут и там лужи явственно намекали на вчерашний дождь. Сколько же я без сознания провалялся? У дальнего забора дружно, но редко попадая в ногу, маршировали безусые новобранцы, выполняя команды одноногого ветерана. Более не пригоден инвалид к несению ратной службы, а вот муштровать молодежь ему вполне даже по силам. – Ты как пику держишь, чушка стоеросовая? В руках?! Она же между ног у тебя путается, а это оружие, между прочем, а не всяко-разно… нужно сбоку и -чуть назад держать. И что, что руки устали?! Ночью сны об матери да об отчизне смотреть нужно, а не про всяко-разно мечтать. – Как он с молодежью,- восхищенно молвил Добрыня.- Я бы так не смог. – Прям Макаренко,- поддакнул я. Закончив с занятиями по строевой подготовке, ветеран выстроил молодежь перед мишенями и раздал каждому по тугому луку. В народе такой называют разрывчатым. – Пошли, познакомлю.- Никитич потянул меня к стрелкам. Мы приблизились. Свистнула спускаемая тетива, за ней вторая. Каленые стрелы благополучно миновали мишени, запутавшись в густом кустарнике. Третья стрела тюкнулась в грудь соломенного чучела, но не воткнулась, а упала на траву. Когда весь десяток новобранцев отстрелялся, в мишени торчало всего две стрелы. Одна в соломенной груше, долженствующей означать голову предполагаемого противника, а вторая в боку, ориентировочно в районе поджелудочной железы. Тоже малоприятное ранение. – Да зачем мне эта деревяшка, я ж не степняк какой?- пробасил двухметровый здоровяк, чьи плечи на помнили мне выражение «косая сажень в плечах».- Мне меч для сражения нужен. Или хотя б кувалда поувесистее… – А ежели он сперва выстрелит? – подозрительно сладким голосом поинтересовался одноногий ветеран. – Отобью,- уверенно заявил здоровяк. – Норов кажут? – поинтересовался, приблизившись, Добрыня. – Горячи дюже,- вздохнул ветеран.- Мы в молодости больше почтения к старшим имели… Спорщик густо покраснел, но сумел промямлить: – Так я со всем почтением, просто… – Наслышан, наслышан.- Одноногий богатырь по-братски сжал меня в своих медвежьих объятиях, от чего мои кости едва не осыпались мукой.- Добро пожаловать. – Спасибо. – А вы тот самый герой,- влез неугомонный новобранец,- что в одиночку одолел целое воинство? Растерявшись, я только плечами пожал: – Да какой я герой… так получилось. – Покажите свое мастерство, поучите нас… |