Онлайн книга «Волхв-самозванец»
|
Бульон. Почти горячий. – Глоточек за маму, глоточек за папу. – Я не ребенок. – Да и я не твой папа, – парировал Васька и поднес плошку для следующего глотка. С горем пополам одолев бульон, я почувствовал, как живительное тепло заструилось из желудка по кровеносной системе во все закоулки организма. – А теперь спать, – решил я. – Нет, – уперся кот. – Отвали. – Ах так! Ах вот ты как! Да я!.. Я для него... а он! Ну и Перун с тобой! Скоро появятся дружки тех тварей, которых ты убил, они уж точно разбудят без лишних усилий. Бросив взгляд в светлицу, я с облегчением увидел свежевымытый пол и всякое отсутствие трупов. – Но где я спрячусь? – Это, конечно, проблема... но оставаться здесь нельзя ни тебе, ни нам. Правда, Прокопушка? – Дело баешь, нужно линять. – Куда? – без надежды на ответ поинтересовался я. – За мою голову, наверное, уже награду назначили. – А то... – с какой-то непонятной гордостью кивнул Василий. – Можно в глушь уйти, пересидим там, Прокоп с тамошним хозяином договорится, с лешим они вроде как родня, хоть и не близкая, а так – сбоку припеку. – Не могу я идти – заболел. – Хворь мы твою излечим, не тревожься, пустим дурную крови – и готово! – можно снова в бой. – Мне б аспирина... – Ну, клизму тоже дело. – Зачем?! – На всякий-який. – Спасибо. – Всегда рады. Из светлицы раздалось громкое шипение, и кот с криком: «Зелье сбежало!» – бросился к печи. Домовой поправил одеяло и сердобольно вздохнул. – Вы, хозяин, не келешуйте, мы не слиняем от вас в трудную минуту. Я вот способ знаю, народный: берете десяток крысиных хвостиков и пучок вороньих перьев... Досказать рецепт Прокоп не успел, вернулся кот-баюн с чашкой дымящейся жидкости и бодрым голосом предложил выпить «сей напиток чудесный». – Что это? – спросил я. – Микстура. Я понюхал. Действительно, пахло травами и лекарствами. – Надеюсь, не из мышиных хвостиков? – пошутил я, делая глоток. – Конечно нет, – успокоил он меня. Подождал, пока я допью, и пояснил: – Из грибов и трав. – Каких? – Сердечко мое нехорошо заныло, предчувствуя дурное. – Разных. – И грибов? – Само собой... самых лучших, с огромными такими красными шапками в белый горошек. – А... ты... мухоморами меня напоил? – Ага. Ими, родимыми. – Ш-ш-шкуру с-сниму! – борясь с резко нахлынувшей сонливостью, пригрозил я. Изображение окружающего мира подернулось мутной пеленой и принялось раскачиваться, словно маховик ходиков – «тик-так». Последней здравой идеей, промелькнувшей у меня в голове, было – надо поскорее бежать из этого мира, пока эти дружественно расположенные лекари-самоучки не довели меня до гробовой доски. Если уже не поздно. Собрав в кулак всю свою волю и удерживая мутнеющее сознание, я принялся лихорадочно действовать. Откуда только силы взялись? Отправив домового и кота кормить коней, я при помощи Пусика и Гнусика, молча делавших свое дело, спустился в подвал и закрыл за собой дверь. Извини, Прокоп... извини, Василий... Превозмогая тошноту и головокружение, я двинулся к двери с надписью «РОДИНА МОЯ. СОВРЕМЕННОСТЬ». Удивительная легкость охватила тело, но одновременно навалилась поразительная истома. Хочется лечь и плюнуть на все. Но нельзя... Не издав ни звука, дверь отворилась, и я вошел в белую комнату. Постоял немного, кажется, лишь миг, но, может, и час или больше, поскольку время сошло с ума вместе со всем остальным миром. Вырывая взгляд из белой стены, словно ботинок, завязший в жидком битуме, я с трудом сообразил, где, собственно, нахожусь и зачем. Взгляд сполз на дверь, и тело двинулось вперед, ведомое невидимой силой. Момент движения из комнаты телепортатора (или что там бросает меня из реальности в реальность?) к люку, закрывавшему лаз из подвала, я не помню. Помню крики чаек над головой, дикий вой земляных червей, стенающих в земной тверди подо мной, игриво подмигивающий глаз, появившийся прямо в воздухе на манер улыбки Чеширского Кота... Нужно будет спросить у Василия, не знаком ли он с Кэрроллом, может, и его отварами лечил? Как-то преодолев нескончаемый коридор и стукнувшись головой о потолок, я пришел в себя. Руки судорожно сжимали перекладину лестницы, голова упиралась в крышку, а ноги топтались на месте, пытаясь преодолеть преграду. Чудом совладав с замками, я выбрался на свет божий и бегом бросился в ванную комнату, где находилась аптечка. Прихватив по дороге вазу (идти на кухню за кружкой я побоялся – а ну как не осилю дороги дальней?) и вытряхнув из нее всякий мелкий сор вроде шурупов, гвоздиков, фантиков от конфет и прочей мелочи, я добрел до рукомойника. Холодная вода обожгла лицо и двумя струйками устремилась по спине, заставив меня заорать благим матом. Зато в голове малость прояснилось. Я сполоснул вазу, наполнил ее на треть водой и сыпанул пригоршню марганцовки. Лишь бы мало не было... Вода приобрела зловеще-малиновый оттенок. Припав к горлышку, я принялся вливать в желудок холодную жидкость. Она, сбегая двумя потоками по уголкам губ, побежала по груди, заставив поежиться. Но процесс я не прервал, пока источник не иссяк и выпитое не рванулось на волю. Крики чаек усилились, глаз сместился вверх и, засияв, превратился в стоваттную лампочку. Лихо закрутив усы, позвякивая шпорами, на стену взобрался коричневый прусак. Он четко отдал честь и отрапортовал: «На вверенном мне участке все спокойно». «Молодец», – подумал я. Но тут таракан стал по стойке «смирно» и расправил крылья, явив моему взору округлое коровье вымя, как раз между двумя задними парами ног, и яркие губки, старательно подведенные блестящей помадой. Таракан, то бишь тараканиха или тараканша? – короче, насекомое с ярко выраженными вторичными половыми признаками подмигнуло мне, и я понял, что тот глаз в воздухе принадлежал ей. Интересно, на что она намекает? Наверное, прошло немало времени, прежде чем я, чувствуя себя словно выжатый лимон, но с возродившейся надеждой выжить, оторвался от насиженного места, сказал: «Вольно!» таракашечке Антонине Павловне и дополз до телефона, по дороге проглотив пол-упаковки анальгина. Набрав номер, дождался, пока ответит знакомый голос, и пробормотал непослушными губами: – Цунами. Это Волхв. Приезжай ко мне. Срочно. Он начал что-то спрашивать, дескать, что случилось, но я уже ничего не слышал – плашмя рухнул на диван и отключился. Успел лишь схватить за хвост мелькнувшую мысль, что мне повезло, раз я застал его дома. |