Книга Волхв-самозванец, страница 63 – Алексей Зубко

Лев рыкнул и обернулся человеком.

– Иначе не пролезу. Уж очень узко.

Оторвав полосу от рубахи, я перетянул его руку, стараясь остановить кровотечение. Он и так уже заметно ослабел от потери крови.

В дальнем конце коридора возникли преследователи. Взвыли упыри, громыхая доспехами и размахивая мечами. Они увидели нас, и их вой зазвучал торжествующе. Рано радуетесь, порождения черной магии!

– Уходи, волхв. Я их задержу, – сказал перевертыш.

– Ты ранен.

– Но...

– Не спорь, – перебил я его. – Я иду последним.

Выхватив меч-кладенец, я вставил новый рубин в рукоять, заменив обойму, которая закончилась так быстро потому, что, когда я ее вставлял, она уже была без трех патронов. Последняя. На этом все волшебные свойства меча исчезнут, останется обычная железяка, которой можно только рубить и колоть.

Грохот выстрела чувствительно ударил по барабанным перепонкам, заметавшись между стенами коридора. Один из преследователей, получив удар в лицо, полетел вверх тормашками, упал на спину и продолжил движение, скользя латами по каменному полу. Жаль, скорость маловата, а то бы искры летели.

Второй и третий выстрел прозвучали один за другим. Пара преследователей полетела под ноги своих товарищей. Образовалась небольшая куча мала. Кого-то задавили свои же.

– Уходим, – окликнул меня Потапыч, ныряя в лаз, для чего ему пришлось сложиться почти пополам – уж очень низок ход.

Потратив еще один патрон на проворного упыря, успевшего перелезть через агонизирующих собратьев, я последовал за оборотнем, пригибая голову и двигаясь задом наперед.

Ворвавшегося следом мертвеца я проткнул мечом. Ему показалось мало. Схватившись за лезвие меча в попытке обезоружить меня, он потерял несколько пальцев, а вслед за этим и голову. Интересно, как они думают, ведь мозги наверняка прокисли и зацвели.

Второго я просто пристрелил, подождав, пока он начнет перебираться через тело погибшего товарища. Следующий упырь, попытавшийся перелезть через трупы предшественников, застрял. Забившись, словно попавшая в силок куропатка, он уронил меч и шлем. Чем значительно облегчил мою задачу. Я просто развалил одним косым ударом его череп и поспешил прочь, оставив преследователей самостоятельно разбираться с возникшей преградой.

Преодолев расстояние в два десятка шагов и заработав при этом шишку на затылке и ссадину на правом локте, я догнал своих. Лаз очень узкий, поэтому быстро развернуться мне не удастся, а полчаса корячиться, только чтобы оказаться спиной к опасности, – это не мой метод.

Лаз вывел в небольшую пещеру, в которой меня поджидали остальные.

– Нужно завалить проход, иначе упыри нагонят нас, – сказал старейшина гномов, вертя в руках небольшую кирку.

– А если выхода отсюда нет? – спросил я. – Мы сами себя погребем заживо.

– Здесь есть выходы. Много. Это древние шахты моего народа.

– Ты знал про них?

– Нет. Они заброшены так давно, что и памяти о них не осталось. Да и кто помнит о шахтах, которые истощились? Те, кто работал, ну следующее поколение, еще одно. И все.

– А почему же ты уверен, что отсюда есть выходы? Даже если они были, то могли обвалиться от времени.

– Они есть, – уверенно ответил гном. – Вот здесь написано.

Он несколько раз провел рукой по шероховатой поверхности стены, сметая пыль. Я присмотрелся. Действительно, какие-то знаки, может быть, даже письмена.

– Что здесь написано?

– Склад-привал номер двадцать пять дробь восемь, – прочитал гном, водя пальцем по едва различимым символам. – И разметка ответвлений. Вон там центральный ход, там, откуда мы пришли, – проход восемь один, тот – восемь два, и, соответственно, – восемь три, четыре, пять. Восемь два пересекается с семь три, восемь пять с тринадцать два.

– И какие из них ведут наружу?

– Центральный.

– Только один?

– Можно пройти по второму проходу до пересечения с третьим седьмого участка и добраться до центрального хода того участка. Либо по пятому.

– Рискнем, – решил я. – Давайте обвалим этот проход.

Общими усилиями мы выковыряли из потолка лаза несколько камней, и они рухнули вниз, увлекая за собой целый град камешков поменьше.

В носу защекотало от поднявшейся на воздух пыли, я чихнул. Бум! Моя голова крепко приложилась о стену. Искры посыпались из глаз, а магических светлячков-огоньков стало как минимум штук восемь.

– Ладно, Сусанин, – сдерживая слезы, сказал я старейшине гномов. – Веди нас, бородатый герой.

– Как ты узнал, как зовут меня? – удивленно спросил гном.

Мне же разом поплохело, сердце заныло от дурных предчувствий.

– Я – волхв, – выдавил я.

– Так куда нам идти? – спросил гном, видимо решив воспользоваться моим даром предвидения.

– Это ваши шахты. Вам и решать.

– Попробуем через центральный ход, он самый надежный.

– Веди.

Сусанин почесал бороду, сплюнул под ноги и повел нас вперед, к свободе. Дай бог, чтоб так оно и было.

Спустя часа полтора, перемазавшиеся как черти, уставшие, изнывающие от жажды, казавшейся еще мучительнее из-за скрипевшего на зубах песка, мы все так же двигались за нашим проводником. «Это не лес, а мы не французы», – уговариваю себя. Да и как тут можно заблудиться, если ни одной развилки?

Перебравшись через нагромождение камней, мы наконец-то увидели перед собой перспективу.

– Свет! – радостно воскликнул Сусанин. Добравшись до источника света, мы замерли, пораженные.

Проход вывел нас в просторную пещеру, в центре которой, раскачиваясь на золоченых цепях, висит хрустальный фоб. В нем лежит изрядно присыпанная пылью девушка.

– Ты прекрасна, спору нет, – пародируя склочное зеркальце, говорю я. – Но уж краше найти можно.

Моя Аленушка значительно красивее. И ножки стройнее и длиннее, и грудь выше, и лицо обаятельнее... и... А этой побриться не мешало бы. Это я к тому, что спящая красавица лежит совершенно без ничего, еще и руки за голову заложила. А под мышками – кусты... Нет, брехало волшебное зеркальце, как шавка подзаборная.

Созерцая красавицу, я обратил внимание на берестяной свиток, лежавший рядом с ней в гробу.

Достал его, развернул и прочитал, благо написано было по-русски, а не на гномьей тарабарщине.

«Здесь был Елисей. Семь раз. Не проснулась».

И подпись.

Интересно, он поцеловать ее не пробовал? Уж если на жаб действует...

– Несчастная, – вздохнули гномы.

– Бессмертная, – встрял Конан, хлопая себя по бедрам в поисках меча.