Книга Циклопедия, страница 11 – Александр Матюхин

— А еще гибель человечества предотвращали уже тысячу раз, — заметил я. — Мусор, успокойся. И без тебя разберутся.

Но я знал, что мои уговоры не подействуют. Отличительной чертой Мусора, не самой приятной, надо сказать, была убежденность, что без него никто никогда и ни в чем не разберется. Особенно в таких щекотливых делах, как спасение мира.

Я молча наблюдал, как в глубине глаз Мусора вспыхивают яркие искорки безумия. Я почти физически ощущал, как таившаяся где-то в глубинах Мусорщикова мозга Идея начинает медленно разъедать этот самый мозг. Мусорщик распухал от сознания важности момента. Он выпрямился, расправил плечи, вскинул голову, отчего исчез его второй подбородок, и догрыз-таки колпачок от ручки.

— Ты не понимаешь, Витя. Я не просто обязан, это мой священный долг! Потомки не простят Мусорщику, если он не защитит их от вероломных захватчиков!

— Пока еще никаких захватчиков не наблюдается. А что касается шайки одноглазых уродцев, которые вломились в мою квартиру, то, если и все остальные из их племени сражаются так же, речи о гибели мира придется оставить, по крайней мере до следующего тысячелетия.

— И все же твое красноречие меня не убедило. — Мусор вытащил из-под Севиных ног «Энциклопедию мифических существ» и потряс ею в воздухе. — Думаешь, существуют только циклопы? Думаешь, только они хотят завоевать Землю?

— Еще вампиры есть, — сказал я, подумав, — и джинны. И инопланетяне, кстати, тоже.

— И куча других тварей, которые только и ждут, когда мы опустим руки и перестанем обращать на них внимание!

Положив книгу на колени, Мусор принялся усердно тарабанить по ее поверхности пальцами. Циклоп все это время переводил взгляд с него на меня и обратно.

— А как же сокровища графа Яркулы? — выложил я последний козырь. Мусор отбил его равнодушным взмахом руки.

— Сокровища подождут. Посуди сам, Вить, если мир завоюют, на кой мне тогда сокровища? Куда я с ними? На тот свет?

— Что ты все заладил — завоюют, завоюют. Чем завоюют? Арбалетами и мечами?

— А еще у нас есть секретное оружие, — сказал вдруг циклоп.

— Вот! — торжествующе гаркнул Мусор, выпятив нижнюю губу. — Какое, если не секрет?

— Я же сказал — секретное, — буркнул циклоп, потом подумал и спросил: —Пытать не будете?

— Будем, — кивнул Мусор, — методом психологического воздействия.

— Опять лампой?

— Нет. Включенным утюгом, холодной водой и двумя проводами под напряжением.

— Тогда скажу. В лесах близ Новоозерска нашему племени удалось вырастить циклопа, который по своим параметрам совпадает с нашим далеким прародителем. Мы прячем его от глаз людских под землей и в непроходимых чащах. Силищей циклоп-гигант обладает неимоверной. Кожа у него пуленепробиваемая, а глаз бронированный!

— Проверяли? — поинтересовался я.

Циклоп кивнул.

— Угнали танк из воинской части и проверяли. Даже царапин не остается.

— Ну, у нас еще баллистические ракеты есть, «земля — воздух», ядерные, наконец, — Мусор пожал плечами, — Да и что сделает один циклоп, хоть и гигант? Мы на него по примеру Герберта свет Уэллса микробов нашлем, он и подохнет безо всякого оружия!

— Наши ученые выращивают еще три десятка подобных циклопов, — парировал одноглазый, — Недельки через две будут готовы. Как только мы покончим с человеком из тринадцатой квартиры, сразу же приступим к завоеванию мира.

Блеск в глазах Мусора нарастал. Бородка встала колом. Не отворачиваясь от циклопа, Мусор нащупал мое плечо и крепко его сжал.

— Так, Витя, у нас вроде где-то оставалась бутылка портвейна? Тащи. Думать будем!

Я скрылся на кухне, а когда вернулся с бутылкой и стаканами, оказалось, что проснулся Сева. У него необычайный нюх на спиртные напитки. Потирая заспанные глаза кулаками, он шумно втягивал носом воздух.

— Пьете? Я с вами.

— Куда ж ты без нас? — Мусор отечески похлопал Севу по спине, потом разложил на «Энциклопедии» чистые листки и что-то быстро застрочил.

— Позволь узнать, что ты там пишешь? — поинтересовался я, расставляя стаканы.

— План действий, — отмахнулся Мусор. — Не мешайте, господа, в самом деле!

— А как же портвейн?

Пухлая Мусорщикова рука потянулась к стакану. При этом он продолжал быстро писать. Так же, не отрываясь от творчества, Мусор залпом выпил и вновь протянул руку, за закуской. Я вложил ему кусочек бутерброда, потом взял еще один, наполнил стакан портвейном и подошел к циклопу.

— На, выпей, а то с ночи, небось, Ничего во рту не было.

— Не пьем мы!

— Физкультурники. — Сева понимающе кивнул. После выпитого портвейна сонливость с него как рукой сняло, а по щекам разлился привычный румянец.

— Тогда бутерброд, — упорствовал я.

— С майонезом? — поморщился циклоп. — Негоже есть соплеменников, пусть и другого вида и класса!

Я смутно припомнил занятия по биологии в школе.

— Вы что, яиц вообще не едите?

— Никаких, — отрезал циклоп, — только синтетическую икру, и то в редких случаях.

— А соевое мясо? — спросил Сева.

— Можно и не соевое, — потупил взор циклоп. — Мы и настоящим мясом балуемся… Совершим набег на птицеферму, что за городом, вот тебе и ужин на все племя!

— Это сколько же птицы надо, чтобы двенадцать миллионов прокормить? — ахнул я.

— Мы ж не в одном месте обитаем. Наше племя разбросано по всему свету. Просто леса Новоозерска — наша новая родина, вот мы и решили начать завоевание именно с этих мест…

— Так! Готово. Слухайте. Читаю! — Мусорщик возбужденно отшвырнул ручку куда-то в угол комнаты, встряхнул листок и поднял на нас взор, полный безумия.

— Ну? — Я разлил портвейн по стаканам. Либо бутылка была маленькой, либо стаканы слишком большими, но на втором розливе портвейн неожиданно закончился.

Мусор прокашлялся в кулак и зачитал:

— Важнейшим открытием для любого человека на земле является глубокое осознание его роли в жизни, в окружающей среде, в обществе…

— Это план? — тупо спросил Сева.

Мусор остался невозмутим.

— Это введение. Всякий план должен начинаться с введения. Чтобы были понятны дальнейшие действия. — Если бы у Мусорщика были очки, он бы смерил Севу мрачным взглядом поверх них, — Позвольте продолжить? Отлично, господа… Множество вопросов возникает по мере того, как человек растет, взрослеет, стареет…

— …и умирает, — добавил я. — Короче можно, Склифосовский?

— Нет, после смерти у него вопросов б-быть не может, — уверенно сказал Сева. — Какие же после см-мерти, извините, вопросы? Руки сложил на пузе и все, а еще медные монетки на глаза…