Книга Абсолютное правило, страница 68 – Александр Матюхин

— Откуда нам знать, что это правда? — спросил Сом. Жрец молча протянул ему фотокарточку, выуженную

из внутреннего кармана пиджака. Сом передал фотографию Веронике, затем Васе и Акопу. Акоп протянул мне. На фотографии были запечатлены шесть мужчин, крепко привязанных к стульям. Рядом стояли люди с автоматами.

Одного из связанных я узнал — Максим. Наверное, Колька сознательно его сфотографировал вместе с пленными, чтобы сделать больнее Веронике.

— Убедились? — Колька вновь улыбнулся. — Теперь, думаю, чтобы долго не тянуть, можно перейти к главному — для чего я, собственно, явился! Вы же понимаете, что борьба, которую мы начали, не в вашу пользу. И вряд ли когда-нибудь станет наоборот. Люди еще ничего не поняли. Игроки Зари, в большинстве своем, — тоже. Да и вы, думаю, не много знаете обо всех масштабах операции.

— Кончай балаболить, — прервала его Вероника, — говори, зачем пришел.

— Не надо, чтобы прежние обиды туманили твой мозг, — заметил жрец. — Да, я предатель и четко это осознаю. Но борюсь за более правильное дело! За то, чтобы война закончилась и настало наконец светлое будущее!

— Ты мог бы выбрать и другой путь.

— Какой? Игроки Зари никогда бы не согласились на что-нибудь подобное. У них кишка тонка для этого. А иного пути, кроме как истребление, я не вижу. Да и Штамм тоже. Надоело уже прятаться! Хватит! Стоит пожить нормальной жизнью!

— Не уклоняйся от разговора, — заметил Акоп. — Ты пришел что-то просить. Так сделай это!

— Верно подмечено, — ухмыльнулся жрец. — Начну, пожалуй, с того, что сообщу, что у нас в плену сейчас находятся три тысячи игроков Зари. Я предлагаю вам обмен…

— Но у нас нет сумеречных. Ни живых, ни мертвых, — сказал Сом.

— Но зато у вас есть Виталик! — медленно и вязко произнес жрец.

Наступило молчание. Все смотрели на меня. Игроки Зари знали, что мой дар инициировать не удалось, а значит, я — обычный человек, по крайне мере пока. Жрец этого не знал и предлагал за меня людей, которые могли бы сильно помочь в борьбе с сумеречными. Тут весь выигрыш налицо. Но…

— Мы согласны, — быстрее всех кивнул Акоп. — Скольких людей ты освободишь?

Этого не ожидал никто. Теперь все взгляды обратились к партизану.

— Как ты можешь? — прошептала Вероника. Лицо Сома просто перекосилось от гнева. Казалось,

еще секунда — и он вцепится Акопу в горло.

— Могу, поверь мне, — коротко бросил Акоп и повернулся в сторону жреца. — Так сколько?

Жрец и сам не ожидал, что на его предложение ответят так быстро. Он замялся, облизывая губы.

— Мы не можем этого сделать, — сказал Вася. — Ты же понимаешь, что тогда всем конец.

— Здесь я хозяин, — резко ответил Акоп, — и мне принимать решение! Я вытащу ваших людей. И заткнитесь… пожалуйста.

Вася замолчал. Он решительно ничего не понимал. Как и все остальные. А вот до меня, похоже, начинало доходить. Я повертел фотокарточку в руках, не сводя со жреца глаз. Лишь бы он ничего не заподозрил.

Жрец тем временем окончательно собрался с мыслями и выудил из пиджака пачку скрепленных листов. Протянул их Веронике:

— Вот имена всех, кто содержится у нас. Вы можете выбрать имена трехсот человек. В случае вашего согласия их доставят сюда в течение четырех часов.

— Я же уже дал согласие, — ответил Акоп. — Вероника, выбирай.

Вероника нерешительно посмотрела на Васю. Согласен он или нет?

Только бы никто не решил встрепенуться!!!

Вася коротко кивнул. Сом ничего не ответил. Я не шевелился.

— Только одно условие, — заметил Акоп. — Сначала вы привозите людей, а затем получаете Виталика.

— Само собой, — пожал плечами жрец. — Что это ты так сразу согласился?

— А зачем нам человек? — пожал плечами Акоп.

— А разве он вам ничего не рассказал?

— Рассказал, конечно, но что нам делать с его даром, если мы не можем его открыть… у нас не хватает технологий. Да и война идет, не до этого сейчас.

— И вы не боитесь, что мы сможем использовать его против вас же самих? — подозрительно сощурился жрец.

— Это ему решать, — ответил Акоп, — но мне кажется, что он не станет этого делать.

— Ну, это мы еще посмотрим. Человек он для того и создан, чтобы мучиться!

Вероника тем временем проставила на листах крестики напротив фамилий и вернула их жрецу:

— Вот. Через сколько времени вы сможете доставить нам этих людей?

Жрец убрал листы в карман, не читая:

— Четыре часа, не более.

— А где гарантии, что вы не уничтожите Театр после того, как получите то, что хотите?

— Гарантий никаких, кроме моего честного слова, — ответил жрец, — но нам не хочется устраивать заварушку в центре города. Еще не время.

Он поднялся с кресла и неторопливым шагом последовал к двери. Следом за ним прошло два молодых паренька в белых халатах.

Минуты три все стояли молча и неподвижно. Пока не вернулся один из пареньков и не сказал, что жрец уехал на синем "форде" куда-то в город.

Первой закричала Вероника:

— Ты что же сделал, скотина! Ты же человека продал, который нам нужен! Понимаешь?! Идиот!

— Подожди, Вероника, не нервничай, — перебил ее Вася. — Тут сначала надо узнать, что вообще происходит. С чего вдруг здесь появился жрец?

— Он же сам объяснил тебе, что проследил за нами с самого Краевского! — ответил Сом.

— А Виталик, значит, ему нужен для того же, для чего и нам. То есть для использования его дара в войне?

— И этот ублюдок его обменял! — зло выкрикнула Вероника. Казалось, она сейчас не сдержится и кинется на

Акопа. Тот стоял как изваяние, улыбаясь. Да, он знал, что делает.

— Нет, я ничего не понимаю. Акоп, что ты затеял? Акоп произнес:

— Давайте-ка присядем. Я расскажу вам кое-что интересное…

— Главное в том, что мы знаем, где находится Штамм, — Акоп ткнул пальцем в карту, — Новоозерск. Город, который пока еще не захватили. И я даже знаю, почему. Потому что Штамм не хочет привлекать к своей особе внимания. Он работает доктором в одной из больниц и ждет своего часа.

— Не понимаю, откуда такая информация, — начал было Вася, но Акоп его перебил, похлопав меня по плечу:

— Вот от этого нашего ходячего чуда! Он лично встречался со Штаммом и даже разговаривал с ним!

— Что? — в один голос воскликнули Сом и Вероника. Акоп выдержал таинственную паузу и рассказал все,

что происходило у меня в комнате.

После этого повисла пораженная тишина.