Книга Поверженный Рим, страница 40 – Сергей Шведов

— Но ведь это заговор против императора! — возмутился квестор.

— А кому он нужен, твой Аркадий, — презрительно хмыкнул Гайана. — Пусть копается в манускриптах. Зато магистр Бастый — это совсем другое дело. Старый дурак Лупициан тоже лишний в нашем раскладе. Впрочем, убивать его никто не собирается, отпихнем в сторону, и все. Брак Аркадия с Евдоксией должен быть расторгнут. Императрицу мы отправим в ссылку. А ты, Саллюстий, станешь префектом претория.

— А если я откажусь? — растерялся от такого напора Саллюстий.

— В таком случае ты недолго протянешь на этом свете, квестор, — ласково улыбнулся своему старому врагу Евтропий.

— Вы мне угрожаете? — взвизгнул от возмущения Саллюстий.

— Не мы, а русы Кия, — жестко сказал Гайана. — К сожалению, мне не удалось разделаться с людьми Руфина. Почти все они ускользнули из города. Ты понимаешь, квестор, чем это нам грозит?

— Не совсем.

— Не пройдет и месяца, как рекс Валия приведет к Константинополю армию варваров, — охотно объяснил Саллюстию Евтропий. — И чтобы успокоить варваров и спасти город от осады, божественный Аркадий, по совету воеводы Бастого и с благословения епископа Нектария, выдаст сыну Оттона Балта убийц патрикия Руфина. Теперь понял, о чем идет речь?

Саллюстий, разумеется, понял. Эта подлая парочка, варвар и евнух, решили прибрать к рукам власть в империи и устранить всех, кто мог им в этом помешать. Расправившись с Бастым и Лупицианом, они потом возьмутся за квестора, которому не на кого будет опереться в борьбе с наглыми временщиками.

— Епископ Нектарий никогда не согласится расторгнуть брак, освещенный церковью, — попытался вразумить авантюристов Саллюстий.

— Тем хуже для Нектария, — желчно отозвался Евтропий. — На его место мы поставим другого человека.

— Кого именно?

— Епископа Демосфила.

— Но он же арианин! — воскликнул потрясенный квестор.

— А какое это имеет значение, — криво усмехнулся Гайана.

Саллюстий был не настолько безумен, чтобы отказаться от участия в заговоре. Наоборот, он выразил горячую поддержку преступным замыслам Гайаны и Евтропия, но в душе проклинал безумцев, втягивающих его в жуткое дело. Квестора пугало участие в заговоре Демосфила. Епископ Демосфил был закоренелым еретиком. Он категорически отверг постановления последнего Вселенского собора, за что Феодосий изгнал его из Константинополя. По слухам, Демосфил с тех пор скрывался в Нижней Мезии, где насчитывалось немало последователей арианства, в том числе и среди готов. Похоже, епископ Нектарий, вдохновитель заговора против язычника Руфина, проторил дорогу к победе не менее опасному сопернику в борьбе за души паствы. Епископ Демосфил был вероломным и красноречивым человеком, к тому же дух арианства еще не выветрился с константинопольских улиц, и заговорщики могли рассчитывать на поддержку многих людей.

Саллюстия так и подмывало поделиться своей тайной ну хотя бы с префектом Лупицианом. Однако, пораскинув мозгами, он пришел к выводу, что противостоять заговорщикам в окружении божественного Аркадия просто некому. В городе не нашлось бы сил, способных поставить на место зарвавшегося Гайану и его легионеров. Комит доместиков Гелиодор, командовавший гвардией императора, был слишком нерешительным человеком, чтобы возглавить отпор заговорщикам, которые, к слову, вели себя все наглее.

Префект Константинополя Стефаний уже жаловался императору на бесчинство легионеров, задиравших стражников и чинивших насилие в городских кварталах. Аркадий попросил Лупициана сделать внушение магистру Гайане, но префект претория лишь растерянно развел руками. Ему явно не хотелось ссориться с варваром, взявшим в городе большую силу. Чиновники свиты императора верхним нюхом уловили меняющуюся ситуацию и почти в полном составе переметнулись под крылышко Евтропия. Собственно, переворот уже произошел, и евнуху осталось всего лишь воспользоваться его плодами. В своей беспримерной наглости Евтропий дошел до того, что пригрозил беременной императрице изгнанием, чем вызвал гнев божественного Аркадия, не повлекший, однако, серьезных последствий.

Грабежи стали в Константинополе обыденным делом. Так же как и насилия над женщинами. Причем легионеры, видя свою безнаказанность, нападали на горожан уже не только по ночам, но и среди бела дня. Епископ Нектарий попытался было усовестить магистра пехоты Гайану, указав ему на недостойное поведение легионеров. В ответ надменный варвар потребовал вернуть часть храмов арианским священникам. От такой беспримерной наглости Нектарий потерял дар речи. И пока он стоял в растерянности, Гайана покинул его дворец с глумливой ухмылкой на устах, бросив небрежно с порога:

— Надеюсь, божественный Аркадий окажется более покладистым человеком, чем ты, епископ.

Епископ Нектарий был человеком кротким и благочестивым, но всему рано или поздно приходит конец, даже христианскому терпению. Обиженный Нектарий, пригласив к себе префекта претория Лупициана, квестора Саллюстия и префекта города Стефания, потребовал от них решительных действий по обузданию легионеров Гайаны.

— У нас нет для этого сил, — вздохнул Лупициан. — Комит доместиков Гелиодор смотрит в рот магистру Евтропию.

— Передайте высокородному Гелиодору от моего имени, что он будет отлучен от церкви и предан анафеме за связь с еретиками, — жестко проговорил Нектарий. — Это касается и вас, патрикии. Сколько у тебя под рукой стражников, сиятельный Стефаний?

— Три тысячи человек, — с готовностью отозвался префект города, человек тучный, сластолюбивый и совершенно не приспособленный к серьезному делу. — Но все они, в сущности, мирные люди. Им не устоять против легионеров.

— Но оружие в руках они держать умеют?! — взъярился Нектарий.

— Видимо, да, — не сразу нашелся с ответом префект Константинополя.

— А городские легионеры?

— В большинстве своем это ветераны, — пояснил Лупициан. — Конечно, в случае опасности все они выйдут на стены Константинополя, но задействовать их против варваров Гайаны вряд ли удастся. Они уступают им и числом, и умением. К тому же многие городские легионеры попали под влияние Евтропия, а иные сочувствуют арианам.

— В таком случае вооружите горожан, — распорядился Нектарий.

Лупициан и Стефаний переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Поднять горожан против хорошо обученных легионеров-готов им представлялось весьма проблематичным. Все-таки недовольство обывателей было не того накала, когда люди, обезумев от ненависти, кидаются на мечи и копья обидчиков с голыми руками. Нектарий, разочарованный поведением префектов, с надеждой перевел глаза на молчащего квестора.

И тут Саллюстия прорвало: сказались, видимо, напряжение последних недель и страх перед последствиями заговора, в котором его принудили участвовать если не силой, то шантажом:

— Надо послать верного человека в Нижнюю Мезию к рексу Валии Балту и попросить у него помощи.