Книга Истребитель драконов, страница 44 – Сергей Шведов

— И это вы называете везением, уважаемый господин Ключевский? — вежливо полюбопытствовал Крафт.

— Наверняка это логово людоеда, — высказал предположение Генрих Шварц.

— С чего вы взяли? — удивилась Верка.

— У меня предчувствие, — жалобно вздохнул вампир. — В крайнем случае здесь живет злой волшебник.

Разговор этот происходил на лестнице, по ступеням которой мы медленно выбирались из темного каменного мешка. Впереди запахло гарью, и по этому запаху я без труда определил, что там находится светильник. Будучи средневековыми рыцарями со стажем, мы с Марком без труда ориентировались в замковых переходах, и в этом нам помогали факелы, обнаруженные в одной из ниш. Замок был солидным, если судить по его фундаменту и прокопченным стенам, но излишней роскошью не блистал. Перенаселенным его тоже нельзя было назвать, поскольку за десять минут блуждания по его коридорам мы не обнаружили ни одной живой души.

— Ну и где он, ваш людоед? — обиженно спросил у Шварца Ираклий Морава.

— А ворон, по-вашему, откуда? — огрызнулся Генрих Иоганнович.

Ворон действительно не оставлял нас в покое, то и дело тревожа вековую пыль над нашими головами. При желании эту нахальную птицу можно было принять за зловещее предзнаменование, но, поскольку ничего существенного с нами пока не произошло, я решил не обращать на нее внимание.

— Мне почему-то замок кажется знакомым, — задумчиво проговорил Марк.

— Это случайно не ваш Меласс?

— Вспомнил, — хлопнул себя по лбу Ключевский. — Это замок де Перрона. И как я мог так промахнуться.

— Он не людоед? — уточнил Ираклий.

— Он ваш коллега, — усмехнулся я. — Один из самых знаменитых менестрелей Апландии. Поэтическая душа, блуждающая в потемках средневекового мира.

Берта Мария Бернар Шарль де Перрон гостей не ждал и был неприятно поражен, когда на его голову свалилась целая банда рыцарей и вампиров. Поскольку менестрель как раз в эту минуту витал в облаках поэтического вдохновения, то он далеко не сразу сообразил, что заключивший его в объятия человек не кто иной, как друг его детства Марк де Меласс. Пока благородный Шарль приходил в себя, мы быстренько расселись за дубовым столом, на котором, правда, стояло всего три прибора. Зато золотых. Меня это обстоятельство удивило, поскольку я точно знал, что менестрель не мог похвастаться материальным достатком, а точнее, был беден как церковная крыса.

— Я не узнаю тебя, Бернар, ты что же, увлекся астрологией? — воскликнул Марк, разглядывая кучу сваленных на столе пергаментов

— В некотором роде, — покраснел де Перрон.

— А приборы для кого?

— Меня обещали навестить две благородные дамы с острова Британия. Они путешествуют по Апландии инкогнито.

— Поздравляю, Шарль, — вмешался я в разговор.

— Это совсем не то, что вы думаете, сир де Руж, — смущенно откашлялся Шарль. — У меня с ними возник спор в замке Грамон, и мы решили прояснить кое-какие темные места в моем гороскопе.

Скажу сразу, я чрезвычайно слаб в астрологии, кроме того, считаю ее лженаукой. В этом мнении меня горячо поддерживает отец Жильбер. Зато моя супруга Маргарита де Руж буквально помешана на гороскопах, и это ее заблуждение разделяет Диана де Грамон. Общими усилиями благородные дамы запудрили мозги несчастному менестрелю, поэтическое воображение которого и без того было слабо привязано к земле. Но если раньше он просто витал в облаках, то теперь рванул прямехонько к звездам.

— Я надеюсь, что с моей супругой все в порядке?

— Благородный Вадимир может не волноваться. Я виделся с благородной Маргаритой в замке Грамон не далее как позавчера вечером, и она, и дети пребывают в добром здравии. Вас, вероятно, следует покормить?

— Мы только что от пиршественного стола, благородный Шарль, право, не стоит из-за нас беспокоиться.

— Я бы выпил вина, — не удержался драматург. — В горле совсем пересохло.

— Ваш коллега, — представил я хозяину Ираклия Мораву. — Менестрель редких качеств, завораживающий словом огромные залы.

Де Перрон взглянул на Мораву без особой теплоты, возможно, в нем взыграла профессиональная ревность. Вообще-то два поэта за столом — это слишком много для мирной беседы, но, к счастью, наш разговор касался далеких от литературы тем, и посему общение носило по преимуществу мирный характер. Тем более что благородный Шарль выполнил просьбу гостя — и на столе появился огромный глиняный кувшин, доверху наполненный апландским вином. Взалкавший спиртного, Ираклий тут же его продегустировал и пришел в полный восторг, который не скрыл от хозяина. Де Перрон был польщен реакцией гостя на в общем-то заурядное вино с окрестных виноградников, и между двоими литераторами возникло чувство если не симпатии, то, во всяком случае, взаимной терпимости.

— Ты, конечно, знаком с бароном Крафтом, — кивнул Марк на Вацлава Карловича. — А это баронесса де Френ, ты, вероятно, слышал о ней много хорошего.

Под баронессой де Френ подразумевалась, естественно, Верка Смирнова, которая оставила неизгладимый след в памяти жителей благословенной Апландии в качестве ведьмы и чернокнижницы. Немудрено, что Шарль, встретившись с ней глазами, слегка побледнел и поспешил перевести разговор на другую тему. Менестрель вообще был не в своей тарелке, но я не спешил предъявлять ему претензии. В конце концов, человек собирался провести мирный вечер в обществе двух очаровательных созданий, а возможно, и закрутить с одной из них необременительный романчик, как вдруг к нему без приглашения вваливается толпа подозрительных личностей во главе с небезызвестным в Апландии возмутителем спокойствия сиром Вадимиром де Ружем.

— А что у тебя с гороскопом, дорогой друг? — обеспокоился Марк де Меласс.

— Сведущая в астрологии леди Гиневра обеспокоена влиянием Сатурна на мои жизненные силы. Ей кажется, что велик шанс потерять их вместе с изрядным количеством крови, но не в сражении, а в постели.

— Как, простите, вы назвали эту британскую путешественницу?

— Леди Гиневра. Женщина редкостной красоты и добродетели.

— Кажется, ты очарован ею, дорогой друг? — Марк бросил на меня быстрый взгляд.

— Леди Гиневра замужем.

— Вряд ли истинного поэта могут остановить подобные пустяки, — не удержался от циничной реплики захмелевший Ираклий Морава, чем привел де Перрона в смущение.

— А как зовут вторую даму? — спросил я.

— Леди Моргана.

Я, собственно, с самого начала предполагал, что в этот захолустный замок нас забросило далеко не случайно, но на встречу с Наташкой и Цирцеей, честно говоря, не рассчитывал. Хотел бы я знать, что понадобилось двум ведьмам от моей жены Маргариты и от любовницы Марка Дианы?

— А как здоровье нашего благородного друга графа Жофруа де Грамона?