Книга Черный скоморох, страница 11 – Сергей Шведов

– Какая такая Либия? – фальшиво удивилась вторая голова.

– Та самая Либия, где ты съел арлиндского короля вместе с доспехами,– напомнил рассеянному приятелю Пигал.

– Как же, как же,– припомнила первая голова.– Танкред Великолепный, упитанный был такой.

– Танкреда я, однако, на Земле съел,– поправила шестая голова, хватившая уже лишку.– А арлиндца Птахом звали, весь желудок мне испохабил, паразит, своим ржавым железом.

Пятая голова в очередной раз долбанула шестую, но на ту, похоже, накатило:

– Хорошая планета Либия, и кабы там жареным не запахло, век бы оттуда не улетал.

– О жареном поподробнее,– попросил Пигал Сиринский.

Дракон Сюзи заскучал, заворочался на пыльном ложе, попробовал даже лапой почесать затылок одной из голов, но с задачей не справился по причине сильного подпития. А потом и вовсе понес несусветную чушь всеми шестью языками. Но на достойнейшего магистра уловки дракона не действовали. Все так же настойчиво и целенаправленно он продолжал гнуть свою линию.

– Не знаю я ничего,– не выдержала наконец давления Пигала четвертая голова.– Меня предупредили, и я смылся.

– Дракона скромность украшает, трим-були-були-бундия,– пропела шестая голова к большому удовольствию пяти остальных, они прямо зашлись от хохота.

– А кто тебя предупредил? – не отставал магистр.

– В темном лесе, в темном лесе,– снова затянула шестая голова, но на этот раз ей допеть не дали.

– Есть тут одна старушенция,– наклонившись к самому лицу Пигала, дыхнула спиртом первая голова.– Ведьма.

– Да какая же Зеба ведьма? – возмутилась вторая голова.

– Много хуже,– подтвердила шестая голова, совсем пьяненькая.– Не уважает меня, понимаешь.

– Адресок дам,– сказала Пигалу первая голова,– но в случае чего на меня не ссылайся, моя хата с краю, ничего не знаю.

– Зря вы в это дело ввязались,– предостерегла третья голова.

– Герои! – захихикала пятая.– Не чета нам, драконам. Им, говорят, любая задача по плечу.

– И на Марсе будут яблони цвести,– обнадежила шестая голова.– Понимаешь.

Ясно было, что Сюзи больше ничего не скажет. Пьянел он прямо на глазах или все более искусно притворялся пьяным.

– Сволочь он, этот твой Сюзи,– заметил Андрей, выходя из пещеры.

– Боится,– пояснил Пигал.– Поэтому и нос с Вилана не кажет. Прикинулся полудохлой собачкой и лапки кверху: не трогай меня, я не опасный. Кто-то его здорово напугал.

– Зачем виланцы его поят и кормят? – возмутился Тимерийский.– Замуровали бы вход в пещеру, и делу конец.

– Человек молодой,– укоризненно глянул на князя Пигал,– это для вас, Героев, драконы враги, а для хитрых людишек вроде Сармона дракон Сюзи – отец родной. Раньше племя Сармона было самым слабым на Вилане, а прикормило дракона и стало самым сильным, со всех соседей дань собирает. А для Сюзи всего-то трудов – пару раз в год, по большим праздникам, выползти из пещеры да дыхнуть на виланцев спиртным. Сармон хитрая бестия, а потому и крутит дурачком и лентяем Сюзи как хочет.

– Подонок! – буркнул князь Тимерийский, и не совсем было понятно, к кому относятся эти слова – к дракону Сюзи или к его приятелю Сармону.

– Черт с ними,– задумчиво проговорил Пигал.– У нас с тобой, человек молодой, дела поважнее: надо повидать эту Зебу.

– На Либии?

– Нет,– покачал плешивой головой сиринец,– на Ибисе.

Князь Тимерийский в ответ только присвистнул. Что и говорить, планета Ибис имела весьма дурную славу. В Светлый круг она вошла одной из последних, да и то боком, поговаривали, что там процветают культы, напрямую связанные с Черной магией. И вообще, об ибсянках шла по планетам Светлого круга нехорошая слава. Именно об ибсянках, потому что об ибсянах никто не слышал ни хорошего, ни дурного. Планету Ибис даже Герои предпочитали обходить стороной. Официально – из нежелания связываться с бабами, а неофициально – страшновато было. Уж очень громкая слава была у местных колдуний. По слухам, ибсянки в последнее время что-то не поделили с кикиморами Селы и между ними шла грызня. Села тоже была еще той планетой. До сих пор никто точно не мог сказать – к Светлому кругу она относится или к Темному. Случалось, кикиморы помогали Героям, но частенько становились на сторону жабовидных пщаков, избравших Селу плацдармом, с которого они совершали налеты на соседние планеты. И вообще с приграничными планетами, по мнению достойнейшего Пигала, одна сплошная морока, и это был тот достаточно редкий случай, когда князь Тимерийский полностью согласился с магистром.

– А пьяница Сюзи ничего не напутал в расчетах?

Пигал только плечами пожал:

– Сюзи уже более тысячи лет болтается по Вселенной, а уж приграничные планеты он излазил от и до. Хвастался мне как-то, что у него и в Темном круге полно друзей.

– А ты его защищаешь,– укорил магистра князь.

– Да не защищаю я,– возмутился Пигал.– Просто без драконов Вселенная обеднеет. О Темном круге мы только от таких, как Сюзи, узнаем. Укорот драконам давать надо, но и палку перегибать не след.

И все-таки пьяница Сюзи подвел достойнейшего магистра. Хотя, возможно, это получилось совершенно не нарочно. Так или иначе, но у сиринца было достаточно времени для обдумывания обеих версий, пока он стоял привязанный к столбу на пару с сиятельным князем, а вокруг бесновалось несколько десятков самых натуральных ибсянских ведьм. Адресок, который им столь услужливо предоставил Сюзи, оказался то ли капищем, то ли храмом древних ибсянских богов, и межзвездные путешественники по незнанию свалились сюда, как два кура во щи. По мнению Тимерийского, ибсянский культ был связан с мужским началом. А столб, к которому их привязали, являл собой очень правдоподобное изображение этого начала. Или конца, как кому нравится. Достойнейшему Пигалу не нравилось ни то и ни другое, особенно его пугали рослые ибсянки, которые норовили пощекотать копьями ученого магистра. Князю же, наоборот, ибсянки понравились, и он здесь же, у столба, пустился в пространные рассуждения по этому поводу. Хотя лучше бы человеку молодому помолчать. И что, в самом деле, за охота дразнить взбесившихся баб, которые и без того готовы были разорвать чужаков в клочья?

– Что они от нас, собственно, хотят? – возмутился утомленный приключением магистр.

– Вероятно, проявления этого самого начала.

– А кто его должен проявлять?

– Очень опасаюсь, что именно мы.

Ну это уж, знаете, слишком! Достойнейший Пигал – это вам не какой-нибудь мальчишка, а ученый муж, разменявший шестой десяток, и принимать участие в подобных сомнительных игрищах он не собирается. Поразительное невежество, да что они здесь, совсем с ума посходили?!

Предположения князя очень даже походили на правду. Ибсянки, что ни говори, были в самом соку. Нет, как ученый достойнейший Пигал с удовольствием понаблюдал бы за религиозным буйством из безопасного места, поскольку представление не было лишено изящества. И отплясывали девушки с большим азартом, и вообще все это могло быть очень интересно с этнографической точки зрения. Но навязывать участие в церемонии человеку неподготовленному и вышедшему из возраста – это же верх неприличия.