Книга Всадник рассвета, страница 18 – Владимир Шигин

А ночью ко мне прорвался с несколькими своими “головорезами” Мишка. Они притащили на себе патроны и гранаты, кое-какие медикаменты.

— Как тебе это удалось, дружище?! — обнимал я Мишку, а тот только отмахивался.

— Для настоящего морпеха не существует преград, тем более когда речь идет о помощи другу!

До настоящего дня я так и не могу себе представить, как же Мишка тогда прорвался к нам. На мой взгляд, это был поистине гениальный рейд через боевые порядки врага, который был под силу только ему.

Утром после очередного артналета противник снова пошел в атаку, и мы уже вместе с Мишкой отбивались от него автоматным огнем, а когда сепаратисты все же сумели добраться до вершины, то внезапным штыковым ударом сбросили вниз. В бой пошли все, кто еще мог держать в руках атомат. Удивительно, но эта наша почти безрассудная атака обошлась без жертв. Воистину храбрецам всегда сопутствует удача!

Уже после рукопашной я, перевязывая разбитую в кровь осколком камня руку, подумал, что, не прорвись Мишка к нам этой ночью, нам ни за что не удалось бы выстоять. Именно Мишка со своими ребятами спас нам жизнь. Когда же я в минуту передышки сказал ему об этом, то в ответ Мишка только улыбнулся.

А после полудня к берегу подошли долгожданные корабли. Вначале заговорили орудия главного калибра показавшегося на линии горизонта крейсера, и десятки песчаных фонтанов разом встали в расположении противника. Танки и бронетранспортеры сепаратистов взлетали в воздух, как картонные игрушки. Затем к крейсеру присоединилось еще несколько кораблей, и от туч поднятого песка исчезло солнце. Спустя час-полтора в поле нашей видимости уже не было ни одного врага.

Затем мы грузили на десантные корабли раненых и убитых, а через день пришел приказ оставить берег и самим грузиться на корабли. Как доходчиво объяснил нам замполит, местное правительство поругалось с нашим, теперь мы уже не поддерживаем столичного президента, а будем вести переговоры с лидерами сепаратистов. От всего этого на душе было тошно, а потому, погрузившись на свои БДК, мы с Мишкой и еще несколькими офицерами, закрывшись в каюте, пили разбавленный спирт, закусывая его армейской тушенкой из НЗ.

— Ты знаешь, нательный крест спас мне жизнь! — сказал я Мишке, когда мы выпили уже по третьей, не чокаясь.

— Покажи! — потребовал он.

Я вытащил из-под тельника свой крест. Мишка долго и пристально рассматривал его:

— Да, крест погнут, но в эти христианские штучки я не верю. Кстати, меня мой амулет тоже спас. Смотри!

Он вытащил из-под своего тельника висящего на цепочке черного чертика с безумными желтыми глазками и оскаленной пастью. Чертик был перебит почти пополам минометным осколком, который прямо в нем и застрял.

— Как видишь, спасают от смерти не только белые силы, но и черные! Так что еще неизвестно, кому надо служить!

Слова друга меня покоробили.

— Служить надо только Родине! — сказал я, наливая еще по стакану.

— Это все так! — кивнул мне Мишка. — Однако кто знает, где кончается добро и начинается зло и чего больше нашей Родине надо!

Тогда я не придал его словам никакого значения.

Спустя месяц мы были уже в Балтийске.

* * *

Внезапно я вздрогнул и проснулся, ибо явственно услышал… заливистый женский смех. Я повернул голову и увидел их. Не менее десятка совершенно обнаженных молоденьких девушек с длинными распушенными волосами, весело хохоча, вовсю резвились на озерном мелководье. Несмотря на горящий костер, нас они, судя по всему, пока не видели или просто не хотели видеть. Сон в одно мгновение как рукой сняло. От неожиданности я сел и оторопело глянул на Вышату. Тот лишь недоуменно пожал плечами:

— Ерунда какая-то, откуда они здесь? Ничего не понимаю!

Внезапно одна из девушек, обернувшись, увидела нас. Ойкнув от неожиданности, она прикрыла рукой обнаженную грудь, другой же призывно начала звать нас:

— К нам! К нам, храбрые воины! Мы живем в селении на другой стороне озера! Идите скорее в наш хоровод! Идите, и вам будет хорошо! Идите, мы всех вас ждем!

Сидевшие подле меня Ратибор и Местко как по команде вскочили. Понять этих молодых ребят было можно, ведь смеющиеся купальщицы были на удивление хороши.

— Сидеть! — внезапно рявкнул во всю мочь своего голоса Вышата. — Это не девушки! Людей здесь не может быть! Это ведьмы, скорее всего, какие-нибудь топлянки или русалки! Они завлекают легковерных, а затем топят их! Сидеть! Вспомните, где мы находимся!

На самом деле, какие девушки и какие хороводы, ведь мы на территории врага! И все же, чего не бывает на белом свете…

— Как могут такие хрупкие создания утопить таких здоровяков, как мы! — В голосе Ратибора слышалось негодование. — К тому же девушки только что сказали, что их деревня совсем рядом!

— Нет здесь никаких деревень! Здесь обитает лишь одна нежить! — оборвал его Вышата.

Не знаю почему, но в тот миг мне вспомнилось давнее болотное чудовище, каким-то образом попавшее на землю людей. Может, и эти девушки всего лишь дочери людей, оказавшихся в этих гиблых местах и каким-то образом приспособившихся к здешним условиям? Ведь если это так, то трудно даже представить, какую пользу они могли бы нам оказать. Откуда-то я твердо знал, что у русалок обязательно должны быть рыбьи хвосты. Купающиеся же девушки были самыми что ни на есть нормальными. Наверное, что-то похожее подумал и Вышата. Он несколько подобрел лицом и крикнул ближайшей из купальщиц:

— Иди к нам, красавица!

Рука воеводы, однако, осталась лежать на рукояти меча.

В ответ девушка отрицательно замотала головой:

— Я боюсь вас, ведь вы чужеземцы и вас очень много! Пусть лучше несколько из вас сами подойдут к нам!

— Не бойся нас, если ты человек, а не нелюдь, то мы не причиним тебе никакого зла! Как тебя зовут?

— Я Евна, дочь Татимира!

— Это люди! Это люди! Мы должны им верить! — убежденно заговорил Рогдай мне на ухо. — Пойдем к ним, Посланник, пойдем!

Он взял меня под локоть и слегка подтолкнул вперед. Я никогда не любил фамильярности по отношению к себе.

— В чем дело? — спросил я начальника разведки.

Тот хмыкнул, но руку убрал.

Вышата тревожно глянул на Рогдая, потом на меня:

— Однажды во время одной нашей большой вылазки в эти места с нами был и мой друг Татимир. Обратно он с нами не вернулся, но смерти его сам я не видел. Что с ним сталось, мы тоже так никогда и не узнали.

— Сколько лет прошло с тех пор? — спросил я воеводу скороговоркой.

— Наверное, уже около двадцати! Бросив еще один изучающий взгляд на девушку, Вышата на мгновение задумался: