Онлайн книга «Чесменский бой»
|
Подъем духа российских моряков был небывалый: «С большим воодушевлением шли суда в гавань навстречу морю огня… Став на якорь, они взяли на прицел самые крупные из неприятельских кораблей, и их ядра, как дождь, стали барабанить по турецким судам. Бомбы летали по воздуху, как сказочные метеориты», – писал один из, участников сражения. Скоро удачно пущенный каркас с «Грома» упал в рубашку грот-марселя одного из турецких кораблей. Будучи изготовленным из бумажной парусины и к тому же совершенно сухим, тот вспыхнул мгновенно. Огонь быстро побежал кверху по мачтам и реям. Рухнула прогоревшая грот-стеньга. Спустя мгновение жаркие языки пламени уже лизали весь корабль. Турки бросились вводу… – Начали хорошо! – молвил Спиридов сквозь зубы. – Дайте по отряду сигнал «Усилить огонь как только возможно», – обернулся он к Грейгу. В начале второго часа – снова удача. На этот раз отличился «Ростислав». Его меткий выстрел поджег 100-пушечный «Капудан-пашу». Теперь, освещая бухту, как гигантские свечи, полыхали уже два турецких корабля. От пожаров стало светло, как днем. – Посадили красного петуха на басурмана, теперь только раздувай, и дело пойдет! – радовались матросы. – Время пускать брандеры! – обратился к Грейгу Спиридов. – Упустим случай – потеряем все! Грейг согласно кивнул и закричал артиллеристам у Фальконетов: – Пали ракетами! Грянули выстрелы. Шипя и взвиваясь, понеслись к небу три белые ракеты. Дублируя сигнал, сдвоенным залпом ударили мортиры «Грома». Разом смолки пушки русских кораблей. Наступал решающий момент не только сражения, но и всей Архипелагской экспедиции. Один за другим брандеры устремились вперед. Внезапно турки прекратили огонь… – Не задумал ли чего хитрый Гассан? – заволновался не на шутку Спиридов. Грейг был сдержаннее. Чего не случается на войне по глупости противника! Все, однако, объяснялось очень просто. «Лев султана» принял брандеры за перебежчиков и велел не только прекратить стрельбу, но и молиться за благополучное прибытие беглецов… Лишь когда брандеры прошли добрую половину расстояния, понял Гассан-бей свою ошибку и выслал на перехват дерзостных смельчаков свои галеры. Снова заговорила турецкая артиллерия. Из воспоминаний очевидца: «С большим воодушевлением шли наши суда в гавань навстречу целому морю огня с неприятельских судов и батарей. Став на якорь, они взяли под прицел самые крупные из неприятельских кораблей, и их ядра, как дождь, стали барабанить по турецким судам, а бомбы летали по воздуху, как сказочные метеоры, сея смерть и разрушение везде, где они падали. И вот в первом часу утра, когда все внимание неприятеля было сосредоточено на судах коммодора Грейга, последний сделал сигнал брандерам идти в атаку… Приближался момент, когда русский крест должен был окончательно восторжествовать над турецким полумесяцем…» Первым из всех мчался к намеченной цели брандер под командованием любимца Эльфинстона Дугдаля. В охотники капитан-лейтенант вызвался исключительно из-за перемены чинов и денежного вознаграждения. Но для того чтобы надеть мундир капитана 2 ранга, надо было еще и остаться живым. «Какого черта влез я в это гиблое дело, – тоскливо подумал Дугдаль, вглядываясь в надвигающуюся стену неприятельских кораблей, – и какое мне, англичанину, дело, в конце концов, до всей этой свары русских с османами?» Чем ближе к неприятелю, тем больше нервничал Дугдаль, а завидев спешащие на пересечку галеры, и вовсе потерял рассудок. Срывающимся от страха голосом он приказал команде покинуть судно… В это самое время турецкое ядро перебило фалинь, связывающий шлюпку с брандером. Обезумевший Дугдаль с криком носился по палубе, пока матросы не выкинули его за борт. Галеры с янычарами были уже рядом, когда оставшиеся на судне матросы подпалили фитилем пороховые дорожки и попрыгали в воду. Грянул взрыв… Галеры бросились в стороны. Все было кончено. Первый брандер свою задачу не выполнил*. Теперь дело было за оставшимися тремя. Второй брандер атаковал с наветренной стороны. Вел его Томас Макензи по прозвищу Фома Калинович. Наверное, на всем российском флоте не было ни одного застолья, где бы отсутствовал этот неугомонный лейтенант. Хороший анекдот и меткая шутка имелись у него на все случаи жизни. Умел Фома показывать затейливые фокусы, заразительно плясал искрометную джигу, но более всего удавался ему показ старой англичанки, танцующей менуэт. Макензи уважал русских за веселый нрав и честность куда больше, чем своих хитроумных соотечественников. Сейчас, надвинув по самые брови треуголку, он уверенно вел свой брандер вперед. Чтобы не столкнуться с судном Дугдаля, лейтенант отвернул к берегу. Резкий толчок и скрежет известил команду о том, что брандер влез на риф. Макензи огляделся: – Боже милостивый! Судно прочно сидело на камнях, как раз напротив турецкой береговой батареи, на северном мысу. К урезу воды уже сбегались, потрясая ятаганами, турки. Просвистели и ударили в борт первые ядра. Макензи велел покинуть обреченное судно. Но худа, как говорится, без добра не бывает. Горящий брандер осветил вражескую батарею. Вот она, милая! Бей, не жалей! И фрегат «Надежда», незамедлительно воспользовавшись случаем, не оставил от нее камня на камне. Команда второго брандера меж тем пробивалась к своим. – Никак галеры басурманские! – обернулся к Макензи один из матросов. И точно, за мысом у самого берега, прижавшись друг к другу, стояло до двух десятков гребных судов. – Молодец! – похвалил матроса Макензи. – Будем брать на абордаж. – Брать-то какую станем? – деловито интересовались матросы, налегая на весла. – Бона их какая прорва! – С ближней и начнем! – смеясь, ответил неунывающий Фома Калинович. – Сколько сил хватит, столько и возьмем! С ближайшей галеры изумленные турки взирали на приближающуюся шлюпку. Вот она уже у самого борта. Опомнились турки, да поздно! Ружейный залп смел их с палубы. – В штыки! Виват Екатерина! – первым взобрался на галеру лейтенант. – Ура! – кинулись остальные. Турки с воплями летели за борт. У весел, готовые ко всему, жались гребцы-невольники, худые и страшные, будто выходцы с того света. – Давай наверх, сердешные! – кричали им матросы. – Кончилась ваша неволя! Быстро расклепали железа. Пошатываясь, выбрались наверх: греки и венецианцы, англичане и мальтийцы, итальянцы и поляки. – Хлопцы! – плакал, обнимая всех подряд, изможденный до крайности невольник. – Як там Украина ридна? Як там Днипро широкий? Тридцать рокив в полони басурманском маюсь! – Вперед! Вперед! – торопил матросов Макензи. Ободренные первым успехом, те уже прыгали на следующую галеру, вслед за ними торопились, горя отмщением, невольники. Не успели турки уразуметь, что к чему, как и вторая галера была захвачена. Остальные гребные суда тем временем спешно отходили в сторону, изготовляясь к нападению. Ахмет-ага был готов покарать дерзких. Теперь надо было уходить, и чем скорее, тем лучше. |