Книга Рай под колпаком, страница 20 – Виталий Забирко

Ехать до дома было всего ничего, но я вел машину сверхосторожно. Не потому, что опасался гибэдэдэшников, боялся вчерашних знакомцев. Кто его знает, в каких структурах они окопались, вполне могли и в ГИБДД служить. Служит же Ремишевский заместителем директора филиала престижного банка… Но ничего необычного по пути не произошло.

В квартире меня тоже никто не ждал, а на автоответчике было только одно сообщение — снова звонил Лешка и приглашал на партию преферанса. Отходчивый парень, не умел долго обижаться. От моих же вчерашних знакомцев не было ни слуху ни духу. Оставили меня в покое, сгинули с глаз долой? Я прекрасно понимал, что это не так, но оченно хотелось.

— Сэр Лис, — спросил я, — как вы считаете, принять мне предложение перекинуться в картишки?

Пес уныло посмотрел на меня и вздохнул. Явно был против. Я тоже.

— Слушай, что ты все вздыхаешь? На жизнь собачью жалуешься? Так вроде бы фортуна сегодня к тебе лицом повернулась.

Пес фыркнул и пошел оглядывать помещение.

— Ну вот. То вздыхаешь, то фыркаешь, иного от тебя не дождешься. Голос хотя бы подал, тявкнул для приличия, что ли?

Сэр Лис предложение проигнорировал. Тогда я, в свою очередь, тяжело вздохнул и принялся без дела слоняться по квартире. Включать компьютер не было желания, смотреть телевизор тоже. Тогда я открыл бар, налил полстакана коньяку, выпил как снотворное и принялся расстилать постель. Лягу-ка я спать пораньше, утро вечера мудренее…

— Можешь располагаться, где хочешь, — сказал я псу. — Но в постель ко мне не лезь. Не люблю спать с мужиками.

Сэр Лис меня понял и взобрался в кресло. Я выключил свет и лег.

— Спокойной ночи, сэр, — сказал я в темноту. — Надеюсь, вы не храпите…

Спать я фактически не спал. Или спал. Трудно определить, если снится, будто сплю я у себя дома и постоянно ворочаюсь с боку на бок. Тот еще кошмар, врагу не пожелаю.

Под утро, когда за окном начало сереть, я услышал, как кто-то открыл холодильник и забулькала минеральная вода.

«Снится», — подумал я.

Затем этот кто-то вошел в туалет, и через некоторое время донесся характерный звук сливного бачка. Дверь в туалет закрылась, щелкнул выключатель, и неизвестный, легко, почти неслышно ступая, направился в комнату. Ко мне.

«Что значит снится?!» — запоздало среагировал я и открыл глаза.

В комнату неспешным шагом вошел Сэр Лис.

— Ты?! — прохрипел я сиплым спросонья голосом. Пес сел на палас, посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

— Я, — сказал он.

Я рывком сел на постели, замотал головой. Нет, не сон и не галлюцинация. А жаль…

— Ты умеешь говорить?!

— У тебя плохо со слухом? — поинтересовался пес хорошо поставленным баритоном. — Пойди умойся и уши почисть.

Как сомнамбула, я послушно направился в ванную комнату. В голове наблюдалась полная сумятица. Ничего не соображал, двигался и действовал чисто рефлекторно. Ополоснул лицо, выдавил на зубную щетку пасту, сунул в рот… И здесь меня прорвало.

Щетка полетела в сторону, я с треском распахнул двери и проорал:

— Да кто ты такой?!!

Пес выглянул из комнаты в коридор, склонил голову набок и посмотрел на меня осуждающим взглядом.

— Остынь, — спокойно предложил он. — И умойся. Весь в зубной пасте.

Бешенство схлынуло так же стремительно, как накатилось. Я аккуратно прикрыл двери и забрался под душ. Минут пять стоял под холодными струями, пока зубы не начали выбивать дробь. Затем выключил воду, до красноты растерся полотенцем и вышел.

Игнорируя присутствие говорящего пса, оделся, прошел на кухню, открыл холодильник.

— Мне, пожалуйста, яичницу с беконом и луком, — сказал пес.

— А шампанского не надо? — окрысился я.

— Не надо, — ровным тоном ответил он. — Алкоголь не употребляю и не курю. А поесть люблю, причем человеческую пищу, а не собачью.

Я оцепенел и уставился на пса во все глаза. По виду вроде бы обычная псина, только вот языка, высунутого из пасти, я никогда у него не видел. Говорящего пса мой рассудок уже переварил и принял, но то, что я сейчас услышал, выходило за рамки реальности.

— Так ты что… инопланетянин?

Пес воззрился на меня снизу вверх, как на недоумка.

— Да что же это такое делается? — вздохнул он. — Ваша раса просто-таки зацементирована антропоцентризмом, как арматура в железобетоне. Если существо не похоже на человека, но говорит и мыслит, значит, обязательно инопланетянин. Во Вселенной, кроме иных планет, есть еще много разных мест… Хотя, не скрою, мне здесь нравится.

Ноги у меня подкосились, и я сел на табуретку. Хорошо, не промахнулся.

— Но все-таки ино… — пробормотал я.

— Это как посмотреть, — сказал он, пододвигая передними лапами плетеное кресло к столу и усаживаясь. — Если насчет души, то — пожалуй, а что касается оболочки… Тут возможно двоякое толкование.

Волосы на голове у меня зашевелились. Пес, развалясь, сидел в кресле, закинув «ногу» на «ногу», а передние лапы водрузив на подлокотники. Лапы неожиданно оказались широкими, с длинными, почти человеческими пальцами, легко охватившими подлокотники.

— Это как понимать? — спросил я, леденея. — Душа, оболочка… Из преисподней, что ли? Или из райских кущей?

Я все-таки не из Средневековья, и поверить в то, что передо мной сидит исчадие ада, не мог. Даже будь он черным, с рожками, копытцами и хвостом…

— Тьфу на тебя! — в сердцах фыркнул пес. — Прав был вчера писатель — закостенели вы тут до невозможности. Уж лучше инопланетянином считай, если тебе так легче… Между прочим, я есть хочу. А ты?

Я встал, подошел к окну, выглянул. Над городом разгорался неприлично розовый, как на детских рисунках, рассвет. Не было ни ветерка, стоял полный штиль, и дома подергивала легкая пелена розоватого в рассветных лучах тумана. От этого казалось, что на мне розовые очки, но меня не радовал мир в розовом цвете.

— Так как насчет завтрака? — повторился пес. — Мне глазунью, а не болтушку.

Тяжело вздохнув, я направился к плите.

Вот уж где пес проявил свои аристократические замашки, так это за столом, мастерски орудуя ножом и вилкой, хотя постоянно и сетовал, что тело ему предоставили неуклюжее, неприспособленное к нормальному потреблению пищи. Не очень удобно ему, понимаешь, ходить на четырех лапах, а потом проявлять за столом искусство трапезы. Питаться же с пола, без столовых приборов, ему, видите ли, унизительно. Но я уже ничему не удивлялся. Устала моя «удивлялка».

— Как мне вас называть? — спросил я.

— А так и называй — сэр, — пробурчал он, степенно пережевывая. — Можно без Лиса. Не нравятся мне намеки на то, что я рыжий.