Онлайн книга «Лихое время. "Жизнь за Царя"»
|
– Чего это он? – не понял князь. – Рыбу, говорит, гони! – засмеялся Костромитинов. Князь послушно взял кусочек и протянул коту. Слопав и не поблагодарив, Его Кошачья Милость принялся вылизывать шубку. Закончив умывание, широко зевнул и опять устроился спать, уютно укрывшись хвостом… – Ишь, боярин какой! – одобрительно ухмыльнулся князь. – А то… – гордо сказал воевода, разливая по чаркам зелено вино. Кажется, ему понравилось, что Мезецкий нашел общий язык с любимцем. Первую чарку Александр Яковлевич выпил без тостов и чоканий. Поморщившись и заедая соленым огурцом, спросил: – Ты, Данила Иванович, куда дальше-то думаешь ехать? – Либо в Вологду, либо – в Устюг. – Не ходи, – дожевав огурчик и разливая по новой, посоветовал Котов. – В Вологде сейчас англичане под боком, а воевода, князь Одоевский, трусоватый. То, что Одоевский был трусоват, Мезецкий знал. Два года назад, когда один из отрядов ляхов подошел к городу, сбежал сразу, хотя город можно было и отстоять. Из-за трусости воеводы поляки захватили Вологду, ограбили и сожгли. – Там сейчас архиепископ Силиверст за главного, – продолжил Котов. – Владыка толковый, но в годах уже. Ему бы с одной бедой разобраться. А до Устюга – выборщикам добираться долго… А скажи, князь Данила Иваныч, – хитро прищурился Котов, – в цари-то не тебя ли прочат? Как-никак, Рюрикович. И не голь перекатная ты. Вотчины, опять же… Выпив, Мезецкий огладил усы, занюхал хлебцем и ответил: – Конфискованы вотчины-то мои. Поляки теперь хозяйничают. Хорошо еще – успел зерно вывезти да кое-что из поклажи. А на царство я не пойду. Есть человек, кого мы на трон хотим возвести. Только не обессудь, не могу я сказать – кто это такой. – Не доверяешь? – без обиды спросил воевода, пытаясь разлить еще по одной, и, обнаружив, что на чарке покоится кошачий хвост, чертыхнулся. Попытался забрать посуду, но кот взмахнул хвостом и уронил ее на пол… – Тишка говорит – хватит! – засмеялся Мезецкий и почесал кота между ушей, на что тот басовито заурчал. Воевода, ревниво посмотрев на кота, буркнул: – Ишь, крендель… Хотя правильно говорит – еще весь день впереди. Ты когда уезжать-то собираешься, Данила Иванович? – Завтра с утра и поедем. Проверю вначале, все ли купили, что велено. В Москве – ни пороха нет, ни хлеба. А в Рыбнинске – как до Смуты было. Все есть, лишь бы деньги были. У меня ж нынче – ни сотника, ни помощника. Все самому… Ежели Леонтий Силыч не передумал, так будет за помощника. – Левонтий, а что у тебя за копеечка царская? – заинтересовался Котов. Старый дворянин распахнул ворот рубахи и вытащил нательный крест, рядом с которым была прицеплена небольшая, с ноготь большого пальца, золотая чешуйка. – Ишь ты, – уважительно потрогал воевода награду. – Я бы на твоем месте ее на шапку пришил, чтобы все видели! – Ну, чего кичиться-то… – снова заскромничал Костромитинов, убирая копеечку. – Леонтий Силыч, тебе сколько времени на сборы надо? К утру успеешь? – спросил князь. – К утру можно полк собрать, – усмехнулся Костромитинов, нашаривая шапку. – А мне чего? Конь у коновязи, штаны да сабля – завсегда при мне. Домой заскочу, сапоги переобую, епанчу походную да пищаль с патронташем возьму. Котомку с сухарями, сало копченое, да чесноку пяток головок старуха моя всегда наготове держит, привыкла. Ну, воевода, не поминай лихом… Ты уж, Александр Яковлевич, жену мою да сына пока со двора не сгоняй… – Ты что, Леонтий? За что ты меня так? Не ждал я от тебя… – От лютой обиды у воеводы задрожал голос. Поняв, что ляпнул не то, Костромитинов обнял Котова за плечи: – Ну, прости. Не сердись на старика. Сам знаешь – брякнешь что-нибудь, не подумав, а потом жалеешь… Ну, хошь, на колени встану? – Ладно, – отмахнулся воевода, стряхивая слезу, набежавшую от незаслуженного оскорбления: – Не икона я, чтобы передо мной на колени падать. – Спасибо тебе, Александр Яковлевич, – встал Костромитинов и поклонился в пояс. – Подожди, Леонтий, присядь. И ты, князь, не вскакивай пока… Ну-ка, друг мохнатый, ступай себе, мышей лови… – Взяв кота в охапку, воевода снял со стола любимца, опустил на пол да еще и подпихнул ногой. Тишка негодующе муркнул, но спорить не стал – подняв хвост, царственно удалился. Подобрав чарку, воевода вытер ее рукавом, сдул шерсть и разлил остатки вина. Закусив, Александр Яковлевич изрек: – Я чего спросить-то хотел, Данила Иваныч… Тебе сколько людей нужно? – Нужно – десять тыщ. Для начала… – Это куда тебе столько? – вскинул брови воевода. – Воевать собрался? – У Сигизмунда тыщ десять пехоты да гусар столько же. Но, – вздохнул Мезецкий, – десять не прокормить. Думаю, к концу месяца тыщи две соберу. – Сколько дать можем, а, Леонтий? – повернулся Котов к дворянину. – Стрельцов – сотни две да дворян служилых, с сотню. Больше никак не получится, – прикинул Костромитинов. – Отдать больше, город ни с чем оставим… – Ну, стало быть, две сотни стрельцов возьмешь. А дворян… Тех, кто сами с тобой пойдут, всех забирай. Что еще надо? Припас огненный, свинец, провизию, коней – все дам. – Пушку бы еще, – попросил Мезецкий, решив, что пока дают, надо брать и просить еще… Чай, не для себя… – Пушку… – задумался воевода, а потом махнул рукой: – Бери, хрен с ней! А, чего уж там – бери две. У меня все равно лишние. Могу еще деньжат подкинуть. Много не дам, но рубликов пятьсот подкину, на первое время хватит. Только, – вздел палец вверх Александр Яковлевич, – на деньги ты мне расписку напиши. Сам понимаешь – не свои деньги давать буду. Мне еще перед купцами ответ держать. – Я тебе не расписку, а целую грамоту дам, с печатью Земского войска, – обрадовался Мезецкий. – Если с печатью, так и всю тысячу дам, – кивнул воевода. – Тебе бы, князь, к печати, да еще бы Кузьму Минина, – пошутил Леонтий. – Печать есть, а Минина нет. Был мужичок похожий, да по дороге с ним хворь приключилась, помер. Хотел другого завести, да не стал. Решил – хватит самозванцев-то разводить. – И правильно, – согласился Костромитинов. – В святом деле даже маленький обман – грех большой. – Еще что скажу – ты, князь, в обитель поезжай, – посоветовал Котов. – Чтобы не шибко далеко была, но и не рядом. Можно – на Спасо-Каменный остров, а лучше – в Кирилло-Белозерский монастырь. Там и стены добрые, и игумен ляхов не жалует. – В Кирилловский поеду, – решил князь и выжидательно посмотрел на воеводу: – Не подскажешь, как боярину Ивану Романову да Федору Шереметеву весточку дать? – Как Романову? – опешил Костромитинов. – Ты что, князь Данила, не знаешь, что ли? |