Онлайн книга «Тень воина»
|
— Берегись, князь! Назад! Стол вдруг ожил, изогнулся дугой. Хайкин, словно предвидел это, обеими ногами отбросил его от себя и князя и, ударившись о стену, тот распался на куски, как будто изнутри его изъели жуки-древоточцы. Князь сидел на месте, не зная, что делать. Если б сеча! Если б враги кругом да меч в руках! А вот волхв — этот сразу понял, что к чему. Не церемонясь, он вырвал из другого княжьего кулака кубок и запустил им в окно. Посыпались осколки. Они еще звенели, опадая на пол, как волхв уже стоял около окна и метал за оторванную раму куски, занявшегося веселым сиреневым пламенем стола во все горло крича одно только слово: — Пожар! Князь воспрянул духом. Пожар! Пожар — это уже понятно. Оторопь соскочила с него, и он закричал, что было силы: — Люди! Пожар! Дверь тут же вынесло от мощного двойного удара, и в горницу мешая друг другу ввалились дружинники, что стоя у дверей, оберегая покой князя. Этим мгновения хватило, чтоб разобраться, что к чему. Вбросив ненужные мечи в ножны, они стали срывать со стен уже дымившиеся шкуры. — Стол не трогать! — крикнул волхв, прервав сарацинское бормотание. — Со столом я сам… На обычный огонь он внимания не обращал. Он хватал и выбрасывал дерево, оплетенное волшебными сиреневыми языками. Когда последний кусок улетел за окно волхв свесился вниз и прокричал. — Песком его, песком… От стен оттаскивайте… Пусть сам выгорит… Несколько мгновений он стоял, приглядываясь, как выполняют его приказ, потом повернулся к князю. — Что это? — грозно спросил князь. — Пожар, — устало ответил волхв, косясь на лавку. Князь намека не понял и снова спросил. — То, что это пожар я и сам понял, без волховской помощи… Это что? Он ткнул ногой в ворох шкур, что лежали прямо перед ним, как раз в то место, где только что стоял стол. Поняв, что разрешения не дождешься волхв сам уселся. — Это? Это мне привет от твоего колдуна… Княжеские брови поползли друг к другу, словно две тучи. Он услыхал в словах волхва скрытый упрек. — Я перо от тебя получил… — От меня ты белое получил, — поправил его Хайкин. — А принес какое? Черное? Князь кивнуть не кивнул, но по глазам было видно, что согласился с волхвом и тот продолжил: — Он мое колдовство пересилить не смог, а вот свое туда втолкнуть исхитрился… — Черное? Волхв засмеялся. Теперь-то, конечно, все это казалось смешным. — Скорее сиреневое… Князь не понял, и Хайкин совершенно серьезно сказал: — Колдовство оно и есть колдовство. Цвет тут не причем… Несколько мгновений князь молчал, приводя мысли в порядок, а потом спокойствие соскочило с него, словно крышка с вскипевшего котелка: — Хайкин! Ты найди его мне! Найди! … Теперь луна не казалась ему безразличным рыбьим глазом. Волчий вой, что изредка долетал до него с темной земли, живо напоминал об опасностях, стерегущих его там. И слава Богам, что только там! Небо вокруг было пустым — даже звезды исчезли, залитые небесным светом, зато внизу все было видно как на ладони. Первое время он держался глазами за дорогу, боясь заблудиться, но потом осмелел и стал посматривать по сторонам. Если небо, в котором он был единственным путником, дремало, то земля спала. Если днем она просто пустыней, то ночью она гляделась пустыней безжизненной — не было там ни огней, ни городов. Напоминанием о богатстве этого края серебром блестела в темноте листва деревьев, да и сама луна трижды драгоценным слитком отразилась в огромных озерах, что промелькнули под ним. Светлая лента дороги, словно отражение млечного пути, плавно изгибалась среди блестящей черноты леса, пролегла между ними. «Как найти? — подумал Игнациус, — Как подойти, чтоб не спугнуть?…» Мысли, конечно, не бежали, перепрыгивая друг через друга, но суета там какая-то наблюдалось. Слишком много зависело от первой встречи. Конечно, самое простое — сказать Слово послушания, но что-то глупее этого было трудно придумать. Митридан, когда придет на встречу с этим оборванцем обязательно почувствует, что тот находится под заклятьем. Нужно было придумать что-то иное, что не насторожило бы хитрого колдуна. Только что? Пока в голову ничего путного не пришло. Ладно. Завтра утром что-нибудь придумается. Ночь — хорошая советчица. Реку он увидел издали и сразу узнал место — две березы и елку, что торчали около брода, он хорошо запомнил. Над знакомым местом он снизился. Темноты внизу не было, и он сразу нашел поляну. Пустую поляну. Теперь на ней не было ничего, кроме крови и следов, оставленных людьми и лошадьми. Князь, или кто он там был, забрал с собой всех. Даже песиголовцев. — «Аккуратен, — подумал Игнациус. — Дальновиден. Головой думает, не сердцем… Все себе в заслугу поставит…» Он князя отлично понимал. Оставь он их тут — завтра же кто-нибудь увидит и слух пустит, что кругом песиголовцы тысячами. От этого жизнь в округе замрет, купцы товары попрячут и шкуру драть княжеским сборщикам будет не с кого… А привезет их с собой на чей-нибудь двор, вывалит на обозрение — так сразу он и победитель песиголовцев и спаситель этого медвежьего угла. И купцам — никакой помехи… Пусть ходят где хотят, ездят, двигают золото из одного конца державы в другой… Купцам? Он подумал, подумал и кивнул, соглашаясь, сам с собой. Конечно же, купцам… Костер горел не призывно, а просто так. Вроде как сам по себе. Дым от него Гаврила увидал еще из-за поворота. Сперва страшно стало — вдруг разбойники, но потом сообразил. Разбойники у дорог не ночуют, им бы чащобы, буераки какие-нибудь и оттого смело прошел вперед. Выплывающий из кустов жидкий дымок пушился ветром, и его таскало то в одну сторону, то в другую. Глядя на него, Гаврила подумал, что и жизнь у него сейчас такая вот точно — неопределенная, темная и скверно пахнущая. Мысли в голове копошились насквозь грустные. У него не было ни денег, ни еды. Может быть, для кого-нибудь это и было мелочью, но не для Гаврилы. У него не было даже смелости, чтоб добыть себе и то и другое. Был у него, правда, мешок, даденный колдуном, и кто знает, что там такое он спрятал, но Гаврила себе скорее руку откусил бы, чем заглянул в него. Ему хватило позавчерашнего дня, чтоб понять, что не его это судьба — ходить рядом с колдунами. «Куда же мне теперь? — подумал он, с завистью глядя, как дым расплывается в вышине и становится бесцветным, почти невидимым. Дыму было лучше, чем ему. Мало того, что он был почти невидимым, он еще никому и не был нужен. — Куда?» Словно издевка Судьбы, из кустов донесся тот же вопрос. — Куда? Гаврила опешил, остановился, схватившись руками за голову. Это уже было чересчур. Не хватало еще при всех неприятностях в добавок и с ума сойти. |