Онлайн книга «Русский хан»
|
– Молодецкая дурь, похвальба, кураж – все в одном флаконе, – любимая присказка Скуратова. Я развернул сверток: внутри лежал кинжал – не оружие, а произведение искусства. Рукоять, с большим рубином в навершии, обтянута шершавой кожей, голубоватое обоюдоострое лезвие, сорок сантиметров длиной, не имело клейма мастера. Именитые матера частенько так делали – их работу и без клейма все знали. На полугарде золотая вязь на арабском, ножны отделаны зеленой эмалью с золотым рисунком – знатный подарок. Муса пояснил: – Снял с большого монгольского начальника. Я поднял кубок: – Предлагаю выпить за холодную голову в бою. – И за горячее сердце, – поддакнул Карчи. – А также за чистые руки, – добавил Семен. Мы втроем заржали, остальные лишь удивленно переглянулись. Откуда местный люд может знать девиз чекистов? Вино делало свое дело – коллектив раскрепощался на глазах. Семен азартно «тер» по ушам Екатерине, а шаман вставлял едкие реплики. Людмила, наблюдая за ними, откровенно веселилась. Детвора гонялась за тиграми, а башкиры вдруг начали бороться. Кстати, вино они пили наравне с нами, у многих нет запрета на данный напиток. Лишь небольшая часть башкир подалась в ислам. Основная масса делилась примерно пополам – православные и язычники. И ничего, мирно уживались. Ильяс, доселе смотревший, с интересом на возню своих темников, неожиданно спросил: – Скажи, Владимир, ты специально сберег башкирские тумены? – Да, вопросик. Так уж получилось. Видишь, Ильяс, башкиры очень редко делали набеги на Русь. Ты меня, надеюсь, понял. Ильяс ощерился. Подали уху из только что пойманной стерлядки, выпили под нее, и я объявил танцы. Василий прибавил звук. Я пригласил Людмилу, Семен – Екатерину. Танцевали танго. – Людочка, не пора ли нам отдохнуть от застолья? У девушки в глазах запрыгали знакомые бесенята, и она согласно кивнула. Мы отправились в дальний шатер, дернувшихся телохранителей я осадил: – За нами Сынок присмотрит. Успокоенные Федор с Петром отступили. Сынку, прибежавшему на мой свист, поставил задачу – лежать у шатра и никого не пускать. Оставшись одни, бросились друг на друга. Людмила прошептала: – Я тебя постоянно хочу, просто наваждение какое-то, мне так хорошо с тобой. Не тратя лишних слов, принялся срывать с нее одежду – девушка тихо засмеялась. Упав на ковры, нетерпеливо вошел в нее, целуя упругую грудь с торчащими розовыми сосками. Людмила застонала, ее тело выгнулось дугой. Дальнейшее я помню плохо. Когда пришел в себя, девушка была в обмороке. Чудак я на букву «м», совсем мозги заклинило. В темпе привел ее в чувство – большие глаза смотрели на меня с некоторой долей ужаса и восторга. – Как твое самочувствие, дорогая? Она поцеловала меня: – Ты сумасшедший, довел девушку до обморока, а затем интересуешься здоровьем. У меня нет слов, я люблю тебя, – Людмила высказывалась несколько сумбурно, но это ничего, главное – жива, здорова. – Поспи немного, милая, – я провел ладонью над ее головой, и она сразу уснула, по-детски свернувшись калачиком. Я прикрыл пепельноволосое чудо шелковым покрывалом, оделся и вышел наружу. – Сынок, посторожи пока, пусть княжна поспит. Между тем, веселье достигло апогея, магнитофон выключили, народ пытался петь что-то невнятное. Сидя за столом и попивая холодный квасок, я пробовал определиться с дамами своего сердца, и ничего не получалось. Наш уважаемый канцлер Карчи, мирно дремавший на плече у невесты, внезапно вскочил и заревел во все горло: Мы красные кавалеристы, И про нас Былиники речистые Ведут рассказ: О том, как в ночи ясные, О том, как в дни ненастные Мы гордо, Мы смело в бой идем. Затем чинно поклонился, пробурчал: – Благодарю за внимание, – и, упав на подушки, захрапел. Присутствующие полегли от хохота. Катерина только беспомощно развела руками, мол, что с него взять. Я кивнул слугам, те шустро утащили шамана в ближний шатер – устал человек. Мне вдруг захотелось помузицировать, не зря говорят – дурной пример заразителен. Осторожно вошел в наш шатер – лапушка моя спала, положив ладошку под щеку. Я сел за компьютер и погнал программу, замелькали сводные таблицы и списки. Ага, нашел искомое, и как раньше не догадался сюда влезть. Одна секунда, и синтезатор выдал мне шикарную концертную гитару марки «Кремона». Посмотрев дальше по списку, понял – у моих гвардейцев будет свой духовой оркестр. Скуратов, увидев диковинный для здешних мест инструмент, пытался его цапнуть, но получил дулю. – Встаньте в очередь, гражданин, – стервозным голосом кондуктора осадил я его. Настроив гитару сказал: – Давай, Сеня, нашу. Он подсел ближе, и мы запели: Летят перелетные птицы В осенней дали голубой, Летят они в жаркие страны, А я остаюся с тобой. А я остаюся с тобою, Родная навеки страна. Не нужен мне берег турецкий, И Африка мне не нужна. Когда допели песню, у раздолбая по жизни Семена, заблестели глаза. У меня, наверное, вид был не лучше. – Владимир, братка, давай выпьем – пошло оно все на хрен. – Давай, Сеня, двое нас на всю округу. – Да нет, хан, трое. – Если бы. Она скоро отбывает на родину. Мы выпили, и на меня навалилась такая жуткая тоска по дому – захотелось завыть по-волчьи или дать кому-нибудь в морду. – Попали мы, Сеня, на конкретную засаду. Нет назад хода, значит, будем стоять до конца. – Эт точно, – подтвердил Скуратов. Дали мы с ним копоти, в смысле, устроили небольшой концерт. Послушать и увидеть столь невиданное зрелище сбежались все, включая охранников, свободных от дежурства. Затем я передал гитару Семену – он, кстати, неплохо владел инструментом. – Сеня, давай «Цыганочку» с выходом. И Сеня дал. Эх, давненько я под цыганщину не плясал! Ко мне присоединилась выспавшаяся Людмила – она плясала замечательно и на вполне профессиональном уровне. Мы так завели народ, что в пляс пустились все, бешеный ритм «Цыганочки» и мертвого поднимет. Хорошо шаркнули по душе: человеку иногда полезно расслабиться, отвлечься, да просто выпустить пар. Внезапно обнаружил отсутствие ребятишек: – Василий, дети где? – Дык вон, в тенечке спят. Я обернулся и увидел их спящими на боку тигрицы. Сынка не было – видимо, охотился. |