Онлайн книга «Дети погибели»
|
– Николя! Сегодня катание на паруснике отменяется. Николенька стоял у дверей, обернулся: – Но, папенька… – «Но, папенька»! – фыркнул цесаревич. – Я вам не лошадь, и прошу впредь не понукать! Николенька надул губы и выскочил за дверь. * * * Когда Александр Александрович вышел из гостиной и направился в личные апартаменты, чтобы вздремнуть после завтрака, к нему подскочил его личный секретарь Балабуха. – Ваше высочество! Прибыл министр внутренних дел господин Маков. – И что? – Александр Александрович остановился, глядя на секретаря сверху вниз: разница в росте составляла едва ли не аршин. – Желают аудиенции… – неуверенно проговорил Балабуха. – И что? Балабуха пожал поникшими плечами: – Я объяснил, что сейчас это никак невозможно. На то есть присутственные часы… – И что? Секретарь окончательно смешался. Александр Александрович молча ждал. Наконец в глазах его мелькнул лукавый огонёк. Балабуха только этого и ждал: – Прибыл давно, с полчаса назад. Прикажете проводить в зимний сад? Александр Александрович подумал. – Нет. Передай ему, что сейчас, за ранним временем, принять его не могу. Пусть приедет после ланча, в полдень. Или нет: лучше в час пополудни. – Но в час пополудни приедет Константин Петрович! – И что? – снова сказал Александр Александрович, и, насвистывая себе под нос, зашагал в апартаменты. Балабуха посмотрел ему вослед. Вздохнул и отправился выполнять поручение. Маков стоял внизу, в вестибюле, отвернувшись к окну. Фуражку он положил на подоконник. Офицер охраны и адъютанты стояли поодаль; перешёптываясь, глядели Макову в спину. Балабуха подошёл. – Лев Саввич! Простите, что заставил вас ждать. – Это ничего, – отмахнулся Маков, оторвавшись от созерцания лужайки, цветника и ворот. – Прекрасная погода! Вы не находите? – Э-э… Погода? Это – да… – Балабуха слегка смешался, запнулся, но тотчас и выправился: – Его Высочество Александр Александрович просят его извинить и передать, что не может принять вас сейчас за ранним временем. Просил быть в час пополудни. – Хорошо, – ответил Маков. – Передайте Его Высочеству, что я непременно буду… Он надел фуражку, натянул перчатки. Как-то странно взглянул на Балабуху: – А всё же погода прекрасная. Он повернулся к офицерам и громко сказал: – Сочувствую вам, господа! Провести такой солнечный день в холодном вестибюле… Весьма сочувствую! Офицер охраны двинулся было открывать двери, но Маков остановил его: – Не беспокойтесь, я знаю, где выход. И твёрдым шагом направился к дверям. * * * У решётки Аничкова дворца прогуливался какой-то юный гвардейский офицер под ручку с дамой в вуалетке. Маков уже проходил мимо, погружённый в самые мрачные раздумья, когда дама вдруг воскликнула: – Какой сердитый господин! – и словно случайно толкнула его локотком. Маков остановился. – Простите? И тут же гвардейский офицер прошептал, не меняя милого выражения лица: – Ваше высокопревосходительство, я и есть тот самый гвардейский офицер, передавший послание террористов. Маков в изумлении оглянулся по сторонам. Ему показалось, что он ослышался, тем более что дама продолжала глядеть на него с кокетливой улыбкой, а офицер – с соответствующей улыбкой – на даму. – Что? – спросил Маков. – Лев Саввич, вы не расслышали? – повторил офицер, чуть повысив голос, но не меняя выражения лица. – Я тот самый гвардейский офицер, который… – Я расслышал! – воскликнул Маков. – Но никак не мог предположить, что вы осмелитесь… вы, связанный с террористами… вот так, запросто, остановить меня на улице… – Другого случая может уже не быть, – голосом, от которого Маков невольно вздрогнул, сказал офицер. – Я многих знаю. И террористов, и царедворцев. И многие их тайны мне тоже хорошо известны. – Откуда же? – удивился Маков. – Мой брат – террорист. Маков даже руками слегка развёл от изумления. – Вы хотите сказать… – наконец сообразил он, – что и вашему начальству об этом хорошо известно? Офицер промолчал, но смотрел пронзительно и строго. – Боже… – прошептал Лев Саввич. – Значит, и гвардия втянута в это… в этот… Он замолчал, не в силах выговорить страшного слова «заговор ». – Нет, – сказал офицер. – Гвардия в стороне. Но заговорщики есть, конечно, и в гвардии. Он обернулся к даме, потом быстрым взглядом окинул улицу. Потом внезапно наклонился к Макову и отчётливо выговорил: – Мой вам совет: прекратите своё расследование и уезжайте. На дачу, в Крым, в Карлсбад, – куда угодно. Или… Или срочно подавайте в отставку. Уверяю вас, ее примут с радостью. Маков так удивился, что не успел ответить. А когда собрался с мыслями, парочки уже не было: офицер со своей дамой свернул за угол. Маков лишь успел заметить, как они садятся в пролётку. * * * Супруга Елизавета Яковлевна встретила Макова чуть не на пороге. Лицо её было надменным, что совершенно не соответствовало фривольному наряду: она была в лёгком бледно-розовом платье, приподнятом выше колен, и в фиолетовых чулках. Видимо, этот наряд был только что получен из французского магазина. – Лев Саввич! – строго, с оттенком презрения, сказала она. – Потрудитесь объяснить, что вы ещё натворили? – Ещё? – повторил Маков. – Ещё я хотел застрелить сегодня французского посланника. А что? Елизавета Яковлевна фыркнула, и небрежно подала ему распечатанный конверт; сургучный герб был обломан. Маков нахмурился, взял письмо: – Кто дал тебе право вскрывать служебные письма? – Никто! – гордо ответила жена. – Вы лучше загляните, что там про вас пишут! – Непременно загляну! – со злостью ответил Маков и направился в кабинет. Супруга крикнула вслед: – И не надо на меня повышать голос! Я не у вас в министерстве служу! Она успела захлопнуть за собой дверь в гостиную до того, как Маков достиг кабинета. «Стерва! Стерва и есть!» – подумал Маков. |