Онлайн книга «Хранитель ключа»
|
— У тебя не найдется под него заготовки? — Должно что-то сыскаться… — и дал знак: следуйте за мной. Шел не оборачиваясь, на ходу рассказывая: — Что у нас на заводе нового? Да особо и ничего, как ни странно: вместо приказчика на завод отправляют комиссара. А он в производстве разбирается меньше, чем его надзирающие предшественники. Вот и к нам одного приставили: человек, конечно, честный, ничего в жизни не украдет. Ума просто не хватит. Над выходом из главного пролета висел огромный плакат с ребенком. То, что это девочка, можно было определись лишь по крупному банту криво дорисованному сбоку. Под плакатом имелась надпись: "Товарищ, строго выполняй правила техники безопасности — тебя ждут дома". Ольга осмотрелась: знакомое место, довольно часто она приходила сюда возиться с фрезерным станком: старым и капризным. Но будто в иные дни, тут было светлее. Девушка присмотрелась и поняла: многие окна закрывал плакат. В этих окнах существенно не хватало стекол. Игорь хмыкнул: — Видали? Засмотрелся на него механик, свалился с крана, поломал три ребра, пробил легкое, харкал кровью. И что самое обидное — дома его никто не ждал — одинок он был. Ну а с проломанной грудной клеткой шансы, что тебя будут ждать в перспективе, сильно уменьшаются. Тут ты целый, здоровый никому не нужен, а больной — тем более. Что еще? Ах да… Повесили в коридоре плакат поскромней — на нем нарисован юноша с пером в одной руке и книгой в другой. И подпись: "Товарищи изобретатели! Ваши предложения и усовершенствования способствуют техническому прогрессу". Просто блеск! Такое впечатление, что какой-то рабочий, отстояв смену в холодном цеху, и, заметьте, не получив зарплату, вместо того чтоб после трудового дня пойти в бараки, выпить водки, да прижаться к теплой жене, попрется в холодную же библиотеку? А чтоб количество изобретателей все же было отличным от нуля или вовсе не отрицательным, в мастерской висит плакат с социалистическими обязательствами. Среди них есть такое: "Добьемся, чтоб каждый пятый член коллектива был изобретателем". Это каким образом надо добиваться? Ась? И что делать, когда в бригаде четыре человека? Игорь вдруг нырнул в совершенно темный боковой проход, загремел ключами, открыл дверку, зажег тусклую в десять свечей лампу. Свет озарил маленькую каморку, забитую заготовками, инструментами, приспособлениями: Игорь пнул ногой лежащую на земле болванку: — Гляди, эта пойдет? — Ну как думаешь, — переспросила Ольга у Клима. — Пойдет ли? Ты у нас сейчас главный по волшебству. Клим как можно неопределенней пожал плечами. — Самое оно! — заключила Ольга. — To бы мне инструмент: обычный набор, резцы проходной, отрезной, резбовой… Сверла. — Какой диаметр сверл? — Какие тебе не жалко. Игорь ухмыльнулся: — Я не узнаю тебя… Впрочем, этот мир я тоже узнаю с трудом. Но для тебя не жалко ничего — возьмем лучшие… Запирая каморку, Игорь, словно истосковавшись по общению, продолжал трепать языком. — Кстати, о заготовках… Баню нашу помнишь? Зашел как-то новый директор и говорит, мол, какого лешего тут две трубы? Ему, ясен-пень, отвечают: для холодной и горячей воды. Дескать, в бане она смешивается, и получаем воду теплую. Он в крик: это ж какая безалаберность! Воду будем смешивать прямо в котельных, и поставлять ее по одной трубе сразу теплой! А вторые трубы срежем и из них изготовим паровоз! Клим потер шею: шрам уже давным-давно зарос, и не беспокоил, но привычка осталась. — Мне, кажется, — заметил Клим, — вы ярый антисоветчик. Ольга шикнула на Чугункина слишком поздно. Но Игорь загадочно улыбнулся, обнажая свои великолепные, зубы. Особенно замечательно выглядели клыки… — Каюсь, есть такое. А раньше-то агитаторов не шибко воспринимал. По мне они все какие-то… хм… пресные. Но больше всего против советской власти сагитировала сама советская власть. Снова переход по пролетам цеха. Пыль, грязь под ногами, дрожание мостиков. Игорь снова шел впереди, налегке, рассказывая что-то Ольге. Та тоже двигалась с пустыми руками. После нее, подбадривая друг друга проклятиями, тяжелую болванку вдвоем тащили Евгений и Рихард. За ними плелся Клим — инструмент оказался на удивление тяжелым… Но у станка роли поменялись. Игорь и Ольга зажимали заготовку, устанавливали резцы. — Управляющие кулачки проверять будешь? Ольга покачала головой. — Я так и думал… Включаем? — Включаем. Засвистели ремни, загрохотали шестерни. Станок на ускоренной передаче подвел суппорт к детали, сменил резец на черновой, сбавил скорость до рабочей. Полетела первая стружка. Ольга и Игорь присели рядом с остальными. Когда станок начал уже чистовую обработку, мимо проходил рабочий, остановился возле, глядя на работу хаотической машины, удивленно покачал головой. Обратился к Игорю. — Кстати, там у меня в пролете станок престал работать. Может, посмотришь одним глазом? — А что там? — Да шут его знает, ничего с ним не делали, только перекрасили. — А в какой цвет? — В малиновый. Новый директор сказал, что малиновые станки повышают настроение! — Кому? — Этого он не сказал. Наверное ему… — Ну да, конечно! Еще бы он работал! Вы бы еще его в розовый покрасили. Перекрась его хотя бы в желтый — будет работать. Когда рабочий ушел, Клим спросил: — И что, будет работать после перекраски? — Сомневаюсь… — пожал плечами Игорь. — Но пока они перекрасят, меня уже тут не будет. Уйду с вами, если возьмете. Все посмотрели на Ольгу. Та задумчиво кивнула: возьмем… На минуту включился резьбовой резец. Прорезал коротенькую нитку, всего в витков в пять. Просверлил отверстие. Затем вдруг отключился шпиндель. Кто-то успел подумать: вот и все. Но нет. Мертво застопорив шпиндель, станок стал двигать вперед-назад суппорт, пробивая в детали пазы. — Кстати, — спросил Игорь у Клима. — Знаешь, как делают квадратные отверстия в железе? — Не-а, не знаю! — Сверлят квадратным сверлом! Клим не засмеялся. Игорь махнул рукой. Снова включился шпиндель, на нужное место стал отрезной резец. Через несколько секунд в лоток полетела готовая деталь. Еще теплую ее Ольга взяла в руки. — Разве это похоже на ключ? — удивился Рихард. — На другое оно похоже еще менее… -//- Из завода выбирались на бронетрамвае, когда-то оставленном Ольгой. По словам Игоря, он не числился в бумагах завода, а потому, никто не мог его кинуться. |