Онлайн книга «Хранитель ключа»
|
Цитата, приведенная не совсем к месту, на старика не оказала никакого впечатления. Но он кивнул, подтверждая наличие закрытой двери. — На три квартала больше прохода нету, ну и рабочие с завода повадились бегать через церковное подворье. И хорошо если б просто бегали, а то все норовят к дверям храма прокламацию приколотить. Да вы проходите в церковь… Скоро служба будет, после нее с батюшкой и поговорите. -//- — Я вас очень попрошу… — говорил Аристархов Чугункину, подымаясь по ступеням храма. — Ведите себя пристойно: шапку снимите и перекреститесь. Если вы начнете тут атеистические лекции читать, то толку не будет с нашего полета… Вы хоть креститься умеете? Чугункин виновато кивнул. В церковной лавке за керенку размером с носовой платок Евгений купил четыре тоненьких свечки. Прошли дальше. Людей в храме почти не было, равно как и всего остального — церквушка была маленькая и небогатая. Со стен на вошедших печально смотрели святые. Перед ними стояли на подставках горящие свечи. Евгений, крестясь, принес свой скромный дар: одну свечку оставил у Христа, одну у Богоматери. Еще одну зажег возле святого Петра. Последнюю отчего-то зажег напротив Иоанна Златоуста. После вернулся к Петру, стоял возле него долго. Шептал что-то… Следующий за ним по пятам Клим разобрал лишь обрывок фразы: "ты есть камень". — А ваше отношение к вере будет какое? — спросил Клим, когда Евгений закончил не то молитву, не то разговор с кем-то невидимым. — Верю… — ответил Евгений и отчего-то печально улыбнулся. — Но вас, я вижу, это не радует. Отчего? — Оттого что я великий грешник… Когда на Страшном суде дойдет дело до меня, я хотел бы подняться и сказать… — Аристархов задумался надолго, но собрался и продолжил. — Дескать, я все знаю, все понимаю. Не будем терять время, я отправляюсь в ад… — Эх, молодой человек, ваш грех — гордыня. — раздалось за спиной Евгения. — Так сразу нельзя: «великий»! Евгений и Клим разом обернулись. Перед ними стоял священник в годах, с непременной седой бородой. Вид у него был совершенно классический, добрый, располагающий если не к исповеди, то к задушевной беседе. — А мы, наверное, к вам… — По какой такой причине? — поинтересовался батюшка. — Говорят, у вас в храме чудеса бывают? — Говорят, бывают. — пожал плечами поп. — Только мы как-то с ними… Разными дорожками что ли ходим. Разминулись покамест. — Но вы же отцом Никодимом будете? — Да нет, не буду. Я — Николай… Имена звучали похоже, и Евгений, было открыл рот спросить, нет ли тут какой ошибки. Но батюшка оказался быстрей: — Отец Никодим сейчас будет служить вечерню. А мне как раз уходить надо… — Куда? — Время собирать мой черный чемодан… Человек хороший умирает… Надобно его посетить со святыми дарами. — А чего вы решили, что он хороший? — словно обиделся Клим. — Кто вам такое сказал… Может, он тайный кровопийца? Старик улыбнулся: — Почти все люди хорошие… На это Клим отчего-то действительно обиделся. -//- По церкви ходили бабушки, тушили свечки. Оставляли гореть по одной-две самых длинных. Огарки же бросали в ведро. Ставили совсем иные свечки, толщиной в мизинец, но пока их не зажигали. Хлопали двери, впуская в церковь все новых прихожан, становилось тесно, душно, но тепло. Загорались все новые и новые тоненькие свечки, купленные прихожанами. Начиналась служба. Батюшка Никодим оказался высоким, плотным, но нетолстым мужчиной, в тех же годах, что и Аристархов. Борода его была черна как смоль. Молитву пел густым басом. За окнами стремительно темнело. Город, как в пучину, погружался в вечер. Служки зажигали те самые, толстые свечи. Когда зажгли огонь рядом с Евгением, то немного подождал, осмотрелся: никто не смотрит ли в его сторону… Затем осторожно потушил огонек свечки и спрятал ее в карман. Однако, неожиданно Чугункин проявил бдительность. Увидев воровство, покачал головой, но ничего не сказал. Раньше Аристархову доводилось воевать в Пруссии, он видал храмы католические, сложенные в мрачном готическом стиле. Они внушали трепет одним своим видом. Но вот что удивляло Евгения: скамейки для прихожан. В православных храмах верующие должны были стоять на своих двоих. Отчего? — еще тогда думал Евгений. — Оттого, что стоящий ближе к Богу? Но сейчас подумал: если бы пришлось усадить на скамьи всех, присутствующих в церкви, то места бы понадобилось в несколько раз больше. Наверное, правильный ответ был другим… …Но думать об этом уже как-то не хотелось. Голос священника заполнял церковь, подымался вверх к куполу. Сотни сердец бились в такт с ним. С удивлением Евгений заметил, что он будто сам стал не свой. Попытался стряхнуть это чувство, но нет — его наполняла вера. Да что там вера — уверенность, знание того, что Бог есть и он совсем рядом. Переполняло счастье, предчувствие того, что все хорошее сбудется. И сегодня пятница, завтра можно спать до полудня, не идти на работу. А еще сегодня в пивнушке его ждет пузатая кружка с пивом. От самого упоминания пива становилось пьяно. Казалось, что святые на стенах, шевелят губами, вторят молитвам. Да нет, не кажется — так и есть. Вот краем глаза Евгений уловил, что святой Николай что-то протянул с иконы стоящему рядом прихожанину. Но пока Евгений поворачивал голову, пытаясь что-то рассмотреть в неярком свете, святой Николай вернулся в прежнее положение. Зато в другом углу храма, оставив за собой лишь тень, с картины спрыгнул и смешался с толпой Святой Лука… -//- Все смелее, все настойчивей светила луна. …В себя Евгений пришел уже на крыльце церкви. Как он там оказался — не помнил. Наверное, вынесло людской толпой — служба закончилась, народ расходился по домам. На улице было свежо — пока шла служба, прошел дождик. Рядом, опираясь на перила, стоял Клим. Был он мрачнее тучи. — Видел? — спросил у него Евгений. Чугункин кивнул. — Пошли отсюда… — распорядился Аристархов. — Мы же хотели с батюшкой поговорить. — Завтра поговорим. Сейчас к нему, наверное, не пробиться… Шли пустыми и темными улочками. В небе уже во всю светили звезды, дорогу щедро освещала луна, норовя заполнить своим отражением каждую лужу. Ощущение счастья еще бродило по венам, но разум уже приходил в себя, вопрошал: а чему, собственно, радуемся?.. |