Онлайн книга «Зверь над державой»
|
– Здравствуйте. – Встаю из-за стола, подхожу и протягиваю руку. Руку пожимает достаточно крепко, но молча. Взгляд чуть прищуренных глаз очень насторожен. – Садитесь. – Показываю рукой на кресло у низкого столика и сам сажусь во второе. – Чай, кофе? – Чай, пожалуйста. – Взгляд становится несколько удивленным. – Вы хотите меня завербовать? – Вы знаете, кто я такой? – улыбаюсь и отдаю распоряжение принести чай. – Это ведь вашу фотографию поместили в «Правде» в связи с награждением… – Он кивает на мою грудь, где висит звезда Героя. – Правильно. Я директор Службы государственной безопасности Советского Союза Синельников Егор Иванович. И неужели вы думаете, я лично буду заниматься вербовкой какого-то агента? Еврея, убежденного сиониста, назначенного лидером правого сионизма Владимиром Жаботинским комендантом польского отделения «Бейтара»? В глазах появляется удивление моими знаниям и страх. Одновременно чувствуется гордость. – Нет. Я пригласил вас, чтобы предложить дружбу! Вот теперь только удивление. Очень большое удивление. – Я правильно понимаю, что сущность сионизма заключается в создании независимого еврейского государства на территории нынешней Палестины и, по возможности, добровольной репатриации туда большинства евреев планеты? Удивление смешалось с интересом. – В первом приближении вы правы. Но почему вдруг, как я понимаю, вы решили нам помочь? Очень быстро соображает. Отлично! – Несколько причин. – Я делаю паузу, позволяя секретарю быстро сервировать столик. Бегин бросает кусочек быстрорастворимого сахара в стакан, аккуратно, не касаясь ложечкой стенок стакана, размешивает и, положив ложечку на блюдце, вопросительно смотрит на меня. Что-то общее чувствуется в его поведении с полковником Коганом. Аккуратность? Культура? – Во-первых, – продолжаю я, сделав глоток отличного грузинского чая из своего стакана. Причем ложечку я по привычке не вытащил, а придерживаю пальцем, – враг моего врага – мой друг. – Советский Союз не воюет с Великобританией, – говорит Бегин. – То есть вы признаете, что англичане ваши враги? Чуть-чуть затравленное выражение. Но гордость перебивает почти все остальные чувства. – А я этого никогда и не скрывал. – А немцы? – продолжаю я свои провокации. – Вы считаете, что после «Нюрнбергского закона» и «Хрустальной ночи» я должен их любить? Н-да. Привычка отвечать вопросом на вопрос – это явно национальное. Попробуем говорить в его манере. – Если я вам скажу, что война между Советским Союзом и фашистской коалицией, в состав которой войдет и Великобритания, неминуемо будет в этом году, вы мне поверите? Задумался. Аккуратно трогает стакан и, убедившись, что чай уже немного остыл, делает несколько глотков. Ставит стакан и смотрит прямо мне в глаза. – Теперь я, кажется, начинаю понимать эту «странную войну» без единого выстрела за полгода. Как давно они подписали сепаратный договор? – Точно не знаю. Но сейчас это уже не самое важное. Вы приняли решение? Взгляд опять становится задумчивым. – Каковы условия вашей дружбы? – У дружбы не бывает условий. Некоторые пожелания – да. Но никак не условия. Взгляд уважительный и любопытный одновременно. – Хорошо. Тогда каковы пожелания? – У вашего будущего государства религия должна быть лишена какого-либо влияния на правительство. Я отлично знаю ситуацию с ортодоксами в том Израиле. Писал как-то аналитическую записку во время учебы в ФСБ. И мне очень не хочется повторения такого в этом мире. Большое удивление и задумчивость в глазах. – Я не могу гарантировать этого. Попытаться, приложить все возможные усилия, убедить кого только можно, но не гарантировать. – Стопроцентные гарантии дают только Господь Бог и «Госстрах», – вспомнил я древний анекдот из того мира. – В первого я не верю, а вторая организация, боюсь, не занимается подобными проблемами. Меня вполне устроит ваше желание пойти мне навстречу в этом вопросе. – Какие еще будут пожелания? Теперь задумался я. Какое мне еще сделать предложение? С другой стороны, меньше запрашиваешь – больше получаешь. – Собственно говоря, все. Очень большое удивление. – И вы не будете требовать, чтобы наше государство было именно социалистическим? Чтобы немедленно после создания мы подписали с Советским Союзом договор о вечной дружбе и военном сотрудничестве? Вас устроит капитализм у нас? Н-да, вполне прогнозируемо. Хорошо, что эти вопросы я заранее обсудил со Сталиным. Нас вполне устроят крепкие экономические узы. – На первый вопрос скажу – да, не будем требовать. Договор, как мне кажется, вы сами нам предложите. Капитализм? Лишь бы вы смогли его хорошо контролировать. – И не будете препятствовать выезду евреев в будущий Израиль? Он все еще не мог поверить. – Не будем. Вот это я точно могу гарантировать. «Весь вопрос, захотят ли они? – подумал я. – Умные – вряд ли. Уровень жизни и возможности у нас в Союзе явно будут выше. А умных среди евреев, надо признать, довольно много». Менахем Бегин некоторое время размышлял, затем встал и протянул мне руку. Наше пожатие было обоюдно крепким. Но до конца он все-таки еще не поверил. – Мы должны как-то закрепить нашу дружбу? – Он изобразил рукой нечто, напоминающее подпись. – Обязательно! – тут же отреагировал я. – Надеюсь, вы не откажетесь от рюмки хорошего коньяка? * * * Срочную сводку радиоперехвата мне принесли прямо на трибуну Мавзолея. Хорошо, что парад со злополучным, вызвавшим столько споров на позавчерашнем совещании, танком уже закончился, и шла демонстрация. Не надо было держать руку у виска, отдавая честь проходящим мимо трибуны подразделениям Советской армии. Н-да, очередное расширенное совещание ГКО в понедельник двадцать девятого апреля. Пришлось тогда основательно разругаться с Ворошиловым. – Климент Ефремович, ну как вы не понимаете, что этот эпизод послужит отличной дезинформацией противника о нашей боеготовности? – Мы не имеем права обманывать советский народ. Ведь наши люди могут подумать, что наша армия действительно слаба, – настаивал на своем министр обороны. – Ничего, через три недели все убедятся в истинной силе наших войск. А кому надо, тот и так о мощи советской армии все знает. Товарищ маршал, эта война нужна нам сейчас, как воздух, чтобы дышать! |