Онлайн книга «Держава под Зверем»
|
— Здорово! — в ее глазах появилось некоторое удивление. — А ты, Федор, не так прост, как кажешься. Вроде бы удалось заинтересовать. Просидели полтора часа на этой скамейке, болтая о разном. Вот мороженым угостить ее не смог. Денег у меня в карманах не было. Забыл уже, что это такое. Ничего, в следующий раз в кафешку какую-нибудь свожу. Дал ей телефон кремлевского гаража. Предупрежу — соединят. Лишь бы позвонила. А не позвонит, все равно найду. Фамилия у нее простая — Кузнецова. Галя. Галенька. Галинка… Черт! Черт! Черт! Я же влюбился! Ни хрена себе! Мне же в том мире под семьдесят было, а здесь влюбился как мальчишка… * * * Солнце конца августа грело еще вполне прилично. Загар, конечно, уже не тот, что в середине лета, а вот купаться в теплой подмосковной речушке было самое то. А потом поваляться под слабым ласковым ветерком на берегу… — Странный ты какой-то, Федька, о политике говоришь так, как будто все на свете знаешь. Рассуждаешь, прям как папа. Папа у нас изволил быть инженером, а мама — бухгалтером. Это я еще в прошлый раз выяснил. — А на меня смотришь, как теленок у бабушки в деревне, — ее голова лежала на моем животе, и Галина постоянно поправляла прядку своих светлых волос, спадающую на лицо, — глаза большие и обнять боишься. — Можно? — тут же спросил я, немедленно садясь. — Теперь нельзя! Инициативу надо вовремя проявлять, а не по разрешению. Н-да. Облом-с. А ведь действительно робею перед ней как мальчишка. Надо как-то ломать ситуацию. Ложусь обратно, подложив под голову руки, чтобы видеть глаза девушки. — А чего тебя так долго вчера к телефону звали? — Машину ремонтировал, — нагло вру я. Это надо было видеть лица членов ГКО, когда во время серьезного разговора о курдах в дверь заглядывает Поскребышев и докладывает: — Василий Иосифович, звонок из гаража. Там спрашивают какого-то лейтенанта Федора Константинова и по вашему приказу немедленно переключили сюда. Вся конспирация к чертям! Я, как горный козел, через приемную вылетаю в коридор, заскакиваю в первый попавшийся кабинет, гоню оттуда людей, распоряжаясь переключить звонок. Какая ехидная улыбка была потом у Синельникова! Вот гад! Ничего, я ему потом все припомню. — Починил? — Конечно, — отвечаю, продолжая врать, — иначе кто бы мне сегодня машину разрешил взять? Пришлось долго объяснять начальнику «девятки» СГБ, что сегодня охрана мне категорически не нужна. Он критически хмыкнул и сделал вид, что согласился. Сейчас наверняка весь район оцеплен так, что мышь не проскользнет. А откуда-нибудь в бинокли сюда зырятся. Черт с ними. Я сам окинул взглядом ладную фигурку Галины. Раздельный купальник был достаточно скромным, но не мог прикрыть ни довольно большой, красивой и на вид упругой груди, ни широких крутых бедер при узкой талии. Как же мне, дураку, повезло! Галина, щуря глаза от яркого солнца, довольно потянулась и спросила: — Пойдем опять купаться? Я сел, аккуратно подхватил девушку под мышки и, резко качнувшись, поднялся на ноги. — А ты сильный. — Есть немного, — согласился я и попробовал обнять ее. Почувствовав бешеное сопротивление, тут же отпустил. Галина с плачем побежала в воду, прыгнула и поплыла от берега. Плавала она неплохо, но соревноваться с моей скоростью никак не могла. В несколько десятков гребков догнал девушку и стал просить прощения. Галя, понявшая, что оторваться от меня ей не удастся, повернула к берегу, доплыла до мелководья, села и разревелась еще больше. — Вам всем, мальчишкам, только одно и надо! Я встал перед ней на колени, взял ее руку и стал целовать мокрые пальчики. — Почему, стоит проявить хоть вот столько внимания, — Галина показала мне щепотку другой рукой, — так сразу лапаться лезете? Я молча продолжал целовать маленькую ладошку. В том мире мне было далеко за шестьдесят, но женскую логику я никогда не понимал. Сначала сама намекает, что не мешало бы обнять, а потом обижается… — У меня никогда никого не было. В тебе вот впервые почувствовала какую-то цельность, непробиваемую надежность, а ты… Все, пора этот рев прекращать. Я решительно обнял Галинку и стал успокаивающе поглаживать по спине. Ее соски сквозь ткань купальника прижались к моей груди. Черт! Как хочется большего, но нельзя! Постепенно девушка стала затихать и сама уже доверчиво прижалась ко мне. Взял ее голову в ладони, посмотрел в пронзительно-синие глаза, из которых еще капали слезы, и сказал: — Попробуй запомнить: я тебя никогда не обижу. Слышишь? Никогда! Посмотрела на меня внимательно и, наконец, на ее губах появилась слабая улыбка. Вот теперь можно! Мой язык стал аккуратно снимать с уголков глаз соленые капельки. Почувствовав ласку, девушка совсем расслабилась. Подхватив одной рукой под спину, другой под коленки, вытащил ее из воды, вынес на берег и аккуратно положил на покрывало. Прямо сейчас начать натиск? Нельзя! Это не военная операция. Пусть сначала поверит мне. Вытер полотенцем свое лицо и руки, достал сигареты, зажигалку и закурил. Галинка взяла пачку и стала разглядывать. — Американские? Я молча кивнул. Потерла мокрые ладошки о покрывало, достала сигарету, взяла губками и потянулась к зажигалке. — Ты курила когда-нибудь? Отрицательно помотала головкой. Я отобрал зажигалку, вытащил сигарету из ее рта. — Значит, никогда не будешь. — Строгий какой, — протянула капризно. Очень задумчиво посмотрела на меня. — А все-таки ты, Федька, странный. Я впервые в жизни была не против, а ты… Она откинулась на спину и, раскинув руки, стала смотреть в небо. — Меня не устраивает, что ты не против, — честно сказал я, загасил сигарету, закопал ее поглубже в песок, лег рядом и опять стал целовать пальчики и прохладную ладошку, — мне надо, чтобы ты хотела. — Ты какой-то не такой, — она склонила головку набок, отвела в сторону длинную прядь светлых волос и стала с заметным удовольствием наблюдать, как я ласкаю ее пальчики, — я знакома с тобой третий день, а кажется — давным-давно. Ты то как теленок, то как умудренный годами дед. Н-да. Быстро же меня Галинка раскусила. Маска простоватого летехи сыпется прямо на глазах. И что теперь делать? А ведь мне уже никакая другая не нужна. — Дед тебя не устраивает? — спрашиваю, стараясь не показать горечь, и отпускаю ее руку. Она села, сама взяла мою ладонь и прижала к своей щеке. — Я только сейчас поняла: я люблю тебя… Сейчас утону в ее пронзительно-синих глазах! — Вот только, Федя… женись на мне. Нет, я и так на все согласна, но… Я хочу не только сейчас быть с тобой, я хочу навсегда… |