Онлайн книга «Бронзовый грифон»
|
– В шестом – несомненно, а вот в четвертом, пожалуй… – А вход Большой Луны в знак Орла? – Я думаю… – зашевелил усами Гольбрайн. – А я думаю, коллеги, – положил конец спору декан, – не стоит устраивать научные диспуты, когда следует оценить правильность выполнения работы. Фра Антоло! – Да, мэтр Тригольм. – Будьте любезны подождать нашего решения за дверью. Признаюсь, случай весьма запутанный… Нам нужно посоветоваться. Антоло поклонился и, развернувшись на пятках, стремительно покинул аудиторию. Больше всего ему хотелось напиться до бесчувствия, а еще лучше разбить кому-нибудь нос. Желательно профессору Гусю. Из-за глупых придирок выжившего из ума замухрышки торчать еще год на подготовительном факультете?! Позвольте не согласиться… Толпившиеся в полутемном коридоре студенты, ожидавшие оценок, со всех сторон бросились к товарищу: – Ну? Что? Как? Да рассказывай же! Табалец обвел взглядом друзей. Все тут. Никто не разбежался. Гибкий, подвижный каматиец Вензольо; увалень, больше похожий на ручного медведя, уроженец лесистого Барна, Емсиль; кривоногий длиннорукий Бохтан из Окраины, потомок бессчетных поколений всадников и пастухов; изнеженный и женственный аксамалианец Летгольм, удивительно ловко управляющийся с кордом хоть правой, хоть левой рукой; т’Гуран – родом из Вельсгундских холмов – он единственный из всей компании имел право на дворянскую приставку к имени. – Не молчи же! Гово’и! – Вензольо, как обычно, проглатывал звук «р». Вначале над ним смеялись, потом привыкли. Ну, что поделаешь? В Камате, славящейся лучшими в мире виноградниками и самым душистым табаком, все немного картавят. Антоло развел руками: – Честно? – А как еще? – прищурился, словно прицеливаясь из лука, Бохтан. – Если честно, то не знаю. – Как так? – опешил Емсиль. – Что ст’яслось-то? – Опять Гусю моча в голову ударила? – презрительно скривился Летгольм. – Моча? Да его башка битком набита отборным свинячим навозом! – Антоло взмахнул кулаком. – «Молодой человек, вы меня разочаровали! Столь откровенный бред…» – Сварливые интонации профессора удались табальцу столь похоже, что студенты взорвались громовым хохотом. Смеялись даже те, кто стоял в отдалении и слов Антоло слышать не мог. – Что ж ты написал такого? – удивился т’Гуран. – Или задание… – Да задание плевое! – Антоло оглянулся на дверь в аудиторию. – Составить гороскоп на самого себя. Подробный, по годам, на будущее… – И у меня то же было! – воскликнул Летгольм. – Подумаешь, сложность! Ерундовей не придумаешь! – А мне нужно было на декана гороскоп составить, – пробасил Емсиль. – То-то я струхнул… Он-то, небось, сам на себя едва ль не каждый месяц составляет. – Да погодите вы! – остановил друзей Бохтан. – Растрещались, как сороки! Антоло, что ты не так сделал? Что им не понравилось? – Да откуда мне знать, что им не понравилось? Я все по правилам делал. Все звезды в Вороне определил, влияние Солнца, Большой Луны, Малой, будь она неладна, ненавижу заразу! – Студенты сочувственно закивали – небесный путь Малой Луны и вправду отличался излишней прихотливостью, которая доставляла немало пренеприятных мгновений изучающим астрологию, а многим стоил седых волос. Прямо не светило небесное, а рыбацкая лодка, возвращающаяся в порт против ветра, – в один год она так идет, в другой эдак! – Дальше, дальше что? – теребил друга Бохтан. Он умел вцепляться насмерть – и в собеседника, и в бока необъезженного коня. – А дальше выходит такое, что ни в какие ворота не лезет! Будто не мой гороскоп! – Солнце в асценденте п’авильно вычислил? – встрял Вензьоло. – Я пять раз перепроверил! И Гольбрайн говорит – ошибка не больше четверти градуса… – А что значит – не твой гороскоп? – задумчиво проговорил т’Гуран. – Кто знает – твой, не твой? – Да понимаешь! – Антоло развел руками. – Если бы я на генерала какого-то составлял… Сила воли! Твердость характера! Решительность… Мэтр Носельм стукнул кулаком по столу. Удар получился слабый и жалкий, но профессор, тем не менее, скривился, словно от нестерпимой боли. – Это невозможно! Я вообще склоняюсь к мнению, что в наше время подобные личности перевелись! Вы только послушайте! – Он схватил бумажный листок и зачитал вслух, делая излишне драматические паузы, как плохой актер: – Средний рост. Самоуверенность. Желание властвовать… – Что тут удивительного? – пожал плечами Гольбрайн. – Желание, присущее девяти людям из десяти опрошенных. – Вы слушайте дальше! Сила воли и воля к победе! Твердость характера, умение рискнуть всем и победить! – Ну, право же, коллега! – улыбнулся декан. – Не приходит ли вам в голову, что речь идет об игре в кости или карты? Зачастую гороскопу допускают двоякое толкование… – А то и троякое, – заметил Гольбрайн, теребя нижнюю губу. – А это? Как вам понравилось? Честолюбив и добьется желаемого. Одержит три великие победы на поле брани. Двух королей низложит и одного возведет на престол. – Ну… – замялся мэтр Тригольм, а Гольбрайн только вздохнул. – Что, уважаемые коллеги, нечем крыть? – Оставьте ваш жаргон для портовых притонов, – с неожиданной злостью ответил мэтр Гольбрайн. – Вы, кажется, забываетесь! – Гусь принял позу записного фехтовальщика. – Ну, что вы мне сделаете? – насупился Гольбрайн и развернул плечи. Носельм хоть и был лет на десять моложе, невольно попятился – сложением его коллега-астролог ничуть не уступал лесорубу. – На дуэль вызовете? – Мэтр Тригольм, я попросил бы призвать к порядку… – Коллеги, не будем ссориться! – Декан примирительно воздел руки. – Случай действительно весьма запутанный. Но налицо желание фра Антоло перепроверить им же полученный результат… – Значит, сам чувствует, что глупость получилась! – горячо воскликнул Носельм. – Сила воли и воля к победе! Упрямство, как у итунийского быка, – в это я еще поверю! Но воля к победе… – Мэтр Тригольм, – вмешался Гольбрайн. – Я заявляю как человек, все зубы проевший на составлении гороскопов, ошибка если и есть, то столь мизерная, что не в состоянии повлиять на конечный результат. Я сам не понимаю, как такое может получиться, но ведь получилось! Поразительно, неправдоподобно, но, похоже, правда. – Да что вы такое говорите! Заступаетесь за богатенького хлыща! Чем прославился этот… Как его? – Фра Антоло. – Да, именно, Антоло! Чем он прославился за семь лет учебы? Пьянками? Поножовщинами? Походами по сомнительным домам? |