Онлайн книга «Бронзовый грифон»
|
– Я его прекрасно помню. Не трудись! – нахмурился Череп. – Тогда прошу, освежи мне память, будь так любезен. Ну, давай! Глава о разрешении спорных вопросов между бандами, находящимися на воинской службе у одного нанимателя. – Это еще зачем? Клянусь морским змеем, уж не задумал ли ты… Хм… – Вижу, ты догадался. Ты всегда был сообразительным мерзавцем, Череп. Кир, чувствуя, что явно чего-то недопонимает, повернулся к Мудрецу: – О чем это они? Растолкуй, пожалуйста! Верзила вздохнул: – Что за молодежь пошла? – Вот-вот! – подхватил седой морщинистый вояка, который отзывался на не вполне приличное прозвище Почечуй[Почечуй – геморрой (устаревш.).]. – В «Уложение Альберигго» и краем глаза не заглядывали, а туда же – в наемники рвутся… – Ну, все-таки… – настаивал Кирсьен. – Поединок, – коротко бросил Мудрец. – Между Кулаком и Черепом? – удивился молодой человек, но старшие наемники отмахнулись от него, прислушиваясь к беседе кондотьеров. Джакомо расправил гриву рыжего, похлопал скалящегося и косящего глазом коня по шее. Оглянулся на своих. Хитро прищурился. – Я хорошо помню уложение… Поскольку дело касается не только нас двоих, а наших банд целиком, то и решать его должны не мы с тобой. Наемники загудели. Кто-то с возмущением, но большая часть одобрительно. Видно, устав неведомого Альберигго здесь чтили едва ли не наравне со словом Триединого, а то и с большим почтением. – Трус! – выплюнул через лишенную резцов верхнюю челюсть Почечуй. – Хитрюга, – поправил его Мудрец. – Камышовый кот. – Дело касается и нас тоже, – возразил лысому кондотьеру седобородый. – Или ты хочешь спрыгнуть с крючка после всего, что наговорил здесь? По четыре бойца от каждой банды и мы с тобой. Согласен? – Нет. Не согласен. Видишь ли, у меня имеются виды на эту войну. Вот после… После я готов дать тебе удовлетворение на любом оружии, о котором договоримся. – А если тебя убьют? – Ха! – Джакомо пожал плечами, отчего Киру снова показалось, что кольчуга вот-вот лопнет. – Я же не переживаю, что тебя убьют. Встретимся в Преисподней. Ты же так настойчиво звал меня туда. – Не звал, а посылал. Почувствуй разницу… – Кулак чуть подтолкнул коня правой шпорой, разворачивая его к строю боком. Оглядел своих людей. – Хорошо! Во имя братства кондотьеров и согласно «Уставу Альберигго» я выставлю пять бойцов! Когда назначим, а, Череп? – Да прямо сейчас! – Лысый повернул свою сверкающую на солнце голову к своим. – Так, парни? – Та-ак!!! – дружно проорала сотня глоток. – Хорошо, – кивнул седобородый. – Огородим площадку немедленно. Пять на пять плетров[Плетр – мера длины, двадцать шагов; приблизительно 30 м. ] хватит? – С избытком. Кто наблюдает? – Мы с тобой. – А еще? – Ладно… – Кулак задумался на мгновение. – От моей банды – Пустельга и Мелкий. – Я знаю их. Годится, – согласился Череп. – От меня – Мигуля и Трельм Зубан. – Я знаю их. Годится, – проговорил Кулак, и Кир предположил, что эти слова являются ритуальной фразой. – Бой пеший? – Пеший. Что попусту коней гонять? – Я тоже так думаю. – До смерти? – Как хочешь. – До смерти лучше… – потер лоб Джакомо. – До смерти! – Но тяжелораненых не добивать. – Мы ж не дроу! – оскалился Череп. Краем уха Кир уловил, как защелкал Белый. Теперь на месте Джакомо тьялец здорово поостерегся бы поворачиваться к дроу спиной. Стрела, выпущенная из длинного лука остроухих, пробивает не только кольчугу, но и кованый нагрудник, и ясеневый щит. Кулак, видно, о том же подумал. Глянул на Черепа едва ли не жалостливо, как на увечного или неизлечимо больного. Отвернулся. – Спе-ешиться! – протяжно выкрикнул кондотьер. Кир спрыгнул на землю, присел разок, чтобы размять ноги. Пустельга и Мелкий подбежали к предводителю и о чем-то горячо заспорили, размахивая руками. Отряды наемников разошлись в разные стороны от дороги. Командиры десяток назначали коневодов, которые с недовольными гримасами принимали поводья из рук остальных. Еще бы! Наблюдать поединок хотелось всем. – Ты! – ткнул Почечуй пальцем в грудь Кирсьена. – В коневоды! – Слушаюсь! – по-военному четко ответил молодой человек, подумав про себя: «Чтоб тебя подняло и шлепнуло! Другого не нашел, пенек старый!» – Погоди! – остановил его голос Кулака. – Ты мне нужен, малыш! – Эй, а как же коневоды?! – возмутился Почечуй. – А мне что за дело? – без обиняков заявил кондотьер. – Хоть сам иди! И вообще, кто тут главный? Кир со вздохом облегчения передал поводья старику и пошел с Кулаком. – Чем помочь надо? – спросил он на ходу. – Да ерунда, – беспечно отозвался Кулак. – В забаве поучаствовать хочешь? – В какой? – холодея, проговорил молодой человек. – А сталью помахать. – Но я… – Ты, никак, испугался? – Седобородый замедлил шаг. – Если что, ты скажи… – Я не испугался! – вскинул подбородок бывший лейтенант. – Просто… Неужели не нашлось более умелого? – Ну, если дело только в этом! – Кулак хлопнул его по плечу. – Не скромничай, малыш! Поверь, я видел многих бойцов. Ты не ударишь в грязь лицом. Не бойся, я приготовил для тебя достойную компанию. Они подошли к ровной площадке, на которой Мелкий, Пустельга и два незнакомых тьяльцу мордоворота – очевидно, наблюдатели от банды Черепа – растягивали бечевки между вбитыми в дерн кольями. Есть ли между деревяшками пять плетров, или нет, Кир не сумел оценить. На обочине тракта деловито разминался Мудрец. Приседал, смешно вытягивая руки вперед, наклонялся вправо-влево, вперед, дотрагиваясь пальцами носков сапог, размахивал руками, удивительно напоминая мельницу-ветряк. Неподалеку стоял, опираясь на тяжелый топор, Коготок. Огузок подгонял ремни небольшого круглого щита, украшенного в центре шипом. Рядом с ним лежала двулезвийная секира. Одноручная. С граненым противовесом и шипом, выступающим за полумесяцы лезвий на добрых пол-локтя. Четвертого воина Кир прежде видел лишь мельком. Светловолосый толстогубый парень напомнил ему того студента, с которым тьялец сцепился в «Розе Аксамалы». Наверняка северянин. Кир подумал, что северян терпеть не может и вряд ли когда-нибудь полюбит. В руках белобрысый держал копье, длиной в пять локтей, из которых один приходился на наконечник – вытянутое листовидное лезвие с заостренными отростками по бокам. Корсека. Ею можно и колоть, и рубить, и отвести вражеский клинок, поймав его между основным и вспомогательным остриями. |