Онлайн книга «Серебряный медведь»
|
Подполз на четвереньках к ведру, опустил в него голову. Подержал немного, вынырнул отфыркиваясь. Набрал воздуха побольше и снова погрузился. – Пускай плещется! – улыбнулась воительница. – За что его, любопытно знать? – Да за чо… энтого… могут дезертира бить? – скривился Почечуй. – Спер что-то… – А кентавр? – почесал бороду Кулак. – А то кентавры… энтого… ничего стырить не могут? – Нет, ну, я не спорю… – развел руками кондотьер. Но тут подошли дроу со степняком. – Он не крал, – сурово проговорил кентавр. – Он хотел заработать немного еды. Для себя и для меня. – Да? – прищурился Мелкий. – А что ж вас в кулаки приняли? Дезертир высунул голову из воды. Хрипло бросил: – Кота я зарубил. – Чем тебе котик помешал? – удивилась Пустельга. – Кто ж так… энтого… знакомиться с людями начинает? Парень повернулся. Да, разукрасили его как следует. Видно, с душой лупцевали. Верхняя губа надулась и кровоточит. Бровь рассечена. На правой скуле широкая ссадина. Кровь стекает на мочку уха – надорвано оно, что ли? А в лице что-то знакомое мелькнуло. Где Кир мог его видеть? – Я не хотел, – оправдываясь, произнес избитый. – Я во двор зашел. Он кинулся… Я – за топор… Ну, и… – Угу… Радоваться еще должен, что живой остался. С ленцой били поселяне, без огонька, – кивнул кондотьер. Быстро спросил: – Дезертир? – Да, – потупившись, честно ответил парень. – И ты? – Кулак повернулся к кентавру. – И я. – Нехорошо. Конечеловек пожал плечами, всем своим видом говоря – подумаешь, велика важность! Побитый сцепил зубы: – Я воевать не рвался. – Подневольный, что ли? – Можно и так сказать. «И говор у него знакомый, – подумал Кир. – Где же? Где я его видел?» – Кровь-то сотри, – посоветовала Пустельга. – Глаз залила совсем. Дезертир зачерпнул полную пригоршню воды, плеснул в лицо, быстрыми движениями растер. Ну да! Широкое лицо, подбородок записного упрямца. Светлые волосы раньше были длинными, а теперь пострижены, как и положено рядовым, чтоб из-под шлема не торчали. Выговор северный, табальский. Вон, у Бучилы такой же. Так это же… Студент! Кирсьен рванул меч из ножен, прыгая вперед. Успел увидеть расширившиеся, а потом сузившиеся глаза табальца. Мудрец вроде бы нехотя, лениво протянув руку, сграбастал Кира за плечо широченной ладонью. Остановил, едва не перевернув в воздухе. Так сторожевого кота опрокидывает цепь в верхней точке прыжка. – Ты что, Малыш? – удивленно воскликнула Пустельга. – Ты, паря… энтого… снежный демон тебя закусай… – приседая, хлопнул ладонями себя по ляжкам Почечуй. – Убью, студент! – прорычал Кир, пытаясь сбросить руку силача. – А ну, успокойся! – решительно скомандовал Кулак. – Сперва я его… – Да ты что творишь?! – Пустельга шагнула вперед, заслоняя студента… Как же его зовут? Ага! Антоло! – Пусти, Мудрец! Пусти! – Вот вы какие, горячие каматийские парни! – с насмешкой проговорил Мелкий, нагибаясь над ведром. И вдруг без предупреждения плеснул ледяной колодезной водой прямо на Кира. От неожиданности бывший гвардеец задохнулся. Холодные струйки ворвались не только за пазуху, но и в рот, ноздри, вынудили зажмуриться. Он закашлялся, отплевываясь. Бросил меч. Когда поднял голову, запал уже прошел. Одно дело – срубить человека, подчинившись мгновенной вспышке гнева, а совсем другое – хладнокровно лишить жизни, да еще под пристальными взглядами двух десятков товарищей. Ну, не палач же он, в самом деле?.. А наемники смотрели на них со студентом с нескрываемым интересом. – А ну-ка рассказывай, Малыш, – строго произнес кондотьер. – Когда вы повздорить успели? – Поди, раньше… энтого… друг дружку знали? – влез коморник. – Непростой ты парень, ох, непростой… – протянула Пустельга. Кир вздохнул. Рассказать, что ли? Стыдно. Тогда придется признаться, что вовсе никакой он не каматиец, а из Тьялы, что дворянин, что гвардейцем был… А дурацкая драка в «Розе Аксамалы»? И все же признаваться придется. Иначе доверие соратников будет утеряно навсегда. А без взаимного доверия сражаться рядом нельзя. Пока он размышлял, Антоло закряхтел, с трудом выпрямился. Прихрамывая, шагнул вперед. – Я тебя тоже узнал. Вот уж не предполагал свидеться, господин лейтенант… – с нескрываемым презрением проговорил он. – Лейтенант? – присвистнул Мелкий. – Ну, тогда простите, господин офицер, что облил вас ненароком. Кулак шикнул на него. Весельчак махнул рукой и отвернулся, все же поглядывая искоса: как будут развиваться события? – Если бы ты знал, – продолжал студент, – как я хотел вцепиться тебе в горло… Голыми руками, зубами… Ведь если бы не ты, я не очутился бы здесь. – Могу ответить тебе тем же, – сквозь зубы процедил Кир. – Если бы не ты… – Была моя очередь, – набычился Антоло. Вот уж настоящий табалец! Упрямец из упрямцев! – Ты же… – Простолюдин? Черная кость? Кир замешкался с ответом. Еще два-три месяца назад он, не раздумывая, согласился бы. Подумаешь, овцевод и сын овцевода, даром что в университете науки постигает, а решил потомственного дворянина учить справедливости! Да таких, как он, на конюшне пороть за одно только слово поперек господской воли. Но теперь… Ведь и Мудрец, и Кулак, и Пустельга – люди, пробившиеся с низа общества. Но имеется ли у них гордость, честь, отвага? Конечно. Даже с избытком. – Нет… – пробормотал молодой человек. – То есть… Я хочу сказать… – Что ты хочешь сказать? Что ты можешь сказать? – В горле табальца клокотал неподдельный гнев. Но какой-то слабый. Так рвется вскачь загнанный конь. Желание есть, а силы, увы, закончились. – Я хочу сказать… – Он хочет сказать, что это неважно, – решительно вмешался Мудрец. – Дворянин, мещанин… Клянусь Ледяным Червем, какая чушь! – Честь! – громко провозгласил кентавр. – Вот что важно для воина. Я, Желтый Гром из клана Быстрой Реки, свидетельствую, что у Антоло из Да-Вильи, что в Табале, сердце настоящего воина. В нем хватает и мужества, и упорства, и чести. – Малыш… То бишь Кир, – веско заметил Мудрец, – тоже труса не празднует. Он может стать примером любому дворянину. – Я и есть дворянин, – вздохнув, признался парень. – И не из Каматы, а из Тьялы. Т’Кирсьен делла Тарн. Еще недавно я был лейтенантом Аксамальской гвардии. |