Онлайн книга «Стальной дрозд»
|
А обоз и посольство, состоящее из Антоло с отцом, ди Гоцци и кентавров, приближались к имперскому форту, ранее призванному защищать от неожиданностей всю округу, а теперь брошенному солдатами и офицерами. Бывший студент, а нынче главный защитник Да-Вильи, серьезно рассчитывал разжиться здесь оружием и армейским обмундированием. В Сасандре на снабжение солдат не скупились никогда. Значит, в форте должны быть склады с пиками, арбалетными болтами, щитами, нагрудниками, шлемами. А если повезет, то и арбалеты найдутся в достаточном количестве. Правда, по словам фра Льенто, в крепости еще оставались солдаты, преданные командирами и страной. Когда их вербовали в южных провинциях, все думали, что Сасандра будет стоять вечно. Никто не предполагал развала Империи. А теперь пехотинцы, лишенные жалованья, харчей и жизненной цели, оказались отрезаны от родины сотнями миль охваченных смутой земель. Гордость не позволяла им побираться, а присяга, данная несуществующей стране, – грабить и убивать обывателей. Антоло заранее был готов расцеловать каждого из них. Что-то в поступках этих людей напоминало ему о героях преданий и старых книг. Пусть и не благородного сословия, но воины без страха и упрека. Как говорится, честь не пропьешь. Для них да-вильцы везли на передних двух телегах запас муки, соли, сушеного мяса, капусты и репы. Если хочешь взять у человека, вначале дай ему от своего добра. А для ребят голодающих тем паче не жалко. Они заслужили хоть какую-то благодарность, если не позволили разрушить и разграбить форт со складами, если не пошли грабить и жечь села, если помнят о присяге и верности долгу. До форта оставалось около двух миль – он как раз вынырнул из-за бугристого, похожего на лежащую на боку шишку, холма. На обычном табальском безлесье фортификационные сооружения видно издалека. И к ним незамеченным не подберешься. Антоло внимательно пригляделся к форту. Четырехугольная насыпь, увенчанная невысоким частоколом. Широкие ворота закрыты. Значит, службу соблюдают. Подобравшись ближе, молодой человек смог рассмотреть выбоины в толстых досках, из которых были сделаны ворота, свежие затесы, а кроме того, выломанные и наспех заделанные кольями бреши в ограде. Ого! Похоже, совсем недавно кто-то пытался захватить форт. Кто? Ответ напрашивался сам собой – конечно же, те мародеры, которые угрожали Да-Вилье. Вряд ли малочисленный отряд разбойников попытался бы напасть на армейское укрепление. Это плохо. Даже если оставшиеся в форте солдаты и отбились без особых потерь, теперь они будут вдвое подозрительнее относиться к любым людям, которым вздумается напроситься к ним в гости. Мысленно поблагодарив Стоячего Камня за предусмотрительность, Антоло поднял палку с привязанной белой тряпкой. Теперь если они не обезумели от страха, то поймут и залпом не встретят. Они поняли. Когда обоз приблизился шагов на сто, над частоколом поднялись головы и плечи арбалетчиков. На глаз, десятка три. Они прицелились и ждали, проявляя достойную уважения выучку и слаженность. Антоло помахал белым флагом и выкрикнул: – Мы идем с миром! По ту сторону стены кто-то рассмеялся. Или показалось? Во всяком случае, убирать арбалеты никто не подумал. Знаком приказав своим спутникам остановиться, Антоло подъехал поближе к воротам. Поводья он сжимал в левой руке, а правую держал на виду, высоко поднимая символ мирных намерений. – С кем я могу поговорить? – крикнул он, окидывая взглядом виднеющиеся над кольями лица. Хорошие лица. Открытые и честные. Только обросли щетиной малость и щеки позападали. Не все из оставшихся в форте солдат оказались молодыми. Кое у кого седина пробивалась на полбороды. – Есть у вас старший? Командир? – Говори! Чего ты хотел? – отозвался звонкий и, к немалому удивлению табальца, молодой голос. Говорил молодой человек не старше Антоло. То есть лет двадцати – двадцати пяти. Судя по черной щетине, южанин. Он перекинул одну ногу через ограду, умостившись между двумя остряками, словно в седле. – Ты командир? – на всякий случай уточнил бывший студент. – Я, я… – со смешком подтвердил солдат. – Дальше-то что? Лицо его, обрамленное кожаным шлемом, казалось усталым, но глаза шарили по Антоло и его спутникам с похвальной цепкостью. – Офицер? – Рядовой. Это что-то меняет? «Какой ершистый! Нет, точно с юга. И наверняка каматиец». – Не меняет. Я сам был солдатом. – Да? И какая армия? – «Непобедимая». [29] – Далеко тебя занесло. «Для солдата он что-то слишком хорошо разбирается в дислокации частей Империи». – Я штурмовал Медрен. А после того, как генерал дель Овилл предал Сасандру, многие ушли. И я ушел. Каматиец помолчал. Наконец кивнул: – Ладно. Время такое сейчас. Непонятное. Может, ты и тот, за кого себя выдаешь. – Мне нечего скрывать. – Ну, пускай. А что ты от нас хочешь? Оружия не дам. Ишь, повадились… – А что, мы не первые? – И даже не вторые. Я вот этого одноглазого уже видел. Антоло оглянулся на ди Гоцци. Выходит, часть правды кондотьер от него скрыл. Он уже пытался заполучить оружие, но неудачно. А теперь что, решил чужими руками из огня жар потаскать? Ничего, мы еще посмотрим, кто кого обхитрит… – Я не прошу отдать. Я хочу поменять на еду. – Да? – прищурился солдат. И замолчал, разглядывая небо и верхушки холмов. На Антоло накатила беспричинная злоба. Сейчас бы развернуться, послать несговорчивого солдата к кошкиной матери и уехать восвояси. Но Да-Вилье нужно оружие и доспехи. Нельзя спорить, нельзя ругаться. Нужно мягко убеждать. – Кому молчим? – улыбнулся табалец. – У меня кобыла устала на месте стоять… – Да пошли вы со своей независимостью… – Чернявый сплюнул сквозь сжатые зубы. – А при чем тут независимость? – опешил Антоло. – Вот именно. Ни при чем. Независимость сама по себе, а мы – сами по себе. Проваливай! – То есть как это «проваливай»? – Да так… Ножками. – Но так же нельзя! – Почему нельзя? Раз свобода и независимость, то все можно. Родину предавать… Требовать невесть чего. – Солдат дернул щекой. – Грабить и убивать. Может, ты меня убить хочешь? Я же из Каматы. А ты – табалец белобрысый. Вы же каматийцами детей пугаете. Или нет? Ну, что смотришь на меня котом диким? – Он явно начинал злиться и с каждым словом все больше и больше распалял себя. Еще чуть-чуть и в драку полезет… |