Онлайн книга «Последний мятеж»
Минут двадцать, наверное, Николай молча слушал журчание воды, прежде чем прозвучал следующий вопрос: – Здесь может быть нефть? – Нефть?! Быть – где? – Здесь, в этом районе. – Н-не знаю… Я же не нефтяник. Да и район у вас тут, по сути, закрытый – обнажений почти нет… Кое-что я, конечно, видел мельком… В основном, кажется, осадочные… И рельеф… Наверное, может – почему бы и нет? – А как получают информацию об этом? – Ну, как… Бурят скважину, пока фонтан не ударит. Обычно они глубокие… Но сначала производят предварительную оценку, разведку территории. Методов всяких много, в основном, геофизика. Я уж и забыл почти все – не моя специальность. – Для чего может понадобиться скважина в десяток-другой метров? – Ну, не знаю… Может быть, чтобы получить керн – такую колонку, столбик горных пород с глубины, если нигде на поверхности они не выходят. Или чтобы опустить в дырку приборы и изучить свойства этих пород. Мало ли зачем… Есть способ сейсморазведки: в скважине взрывают небольшой заряд и фиксируют сейсмические волны – как бы просвечивают землю на глубину. Только таких скважин, кажется, должно быть несколько. Не специалист я, извините. – Во-от оно что! Ларчик-то просто открывался! Старик, кажется, опять собрался погрузиться в размышления, но Николая это никак не устраивало. – Валентин Сергеевич, а МНЕ вы чего-нибудь объяснить не хотите? Просто из вежливости, а? – Вежливость тут ни при чем. В этом году некому идти с детьми, а времени осталось мало. Если ты согласишься, то тебе придется что-то объяснить. – Идти с детьми?! Куда и зачем? – На границу. Отправлять их в… Царство Небесное! – Значит, так, Коля: ты еще молодой, а информация – это жизнь. Причем не только твоя. Ты можешь сразу отказаться, и тогда, может быть, будешь жить довольно долго. Часть твоего потомства может оказаться жизнеспособной и даже здоровой – нам нельзя упускать такой шанс! Другой вариант: ты соглашаешься, как ты говоришь, «втемную». Тогда ты должен будешь оказаться в нужное время в нужном месте. Как – не твоя забота. Прилетит вертолет, ты молча подпишешь бумаги, сфотографируешься на память, попрощаешься с детьми и… свободен. – В каком смысле? – В прямом: можешь сразу сдаться комфашам, а можешь попытаться вернуться сюда. Шансов не много, конечно, но они есть. – А что я буду делать у комфашей? Может, они меня сразу и пристрелят? – Вряд ли. Им нужна информация о нас. По крайней мере, раньше всегда была нужна. Теперь уж и не знаю… Ты им сразу все расскажешь. Все, что знаешь. – Ага, это в том случае, если я ничего важного знать не буду, да? – Конечно. Это касается и тебя, и твоего приятеля. Наш район комфаши называют «Мертвые земли». Но, как ты заметил, они совсем не мертвые. Народу здесь живет довольно много, и в последние годы комфаши сюда почти не суются. Очень редко кто-то из наших попадает к ним. Но если попадает, это обычно приводит к санации местности. Что такое «санация»? В лучшем случае они будут долго и упорно обстреливать с вертолетов предполагаемое место, где расположен поселок или деревня. – А в худшем? – Ну-у, вариантов множество: ковровая бомбардировка (знакомо?), напалм, химия… Кроме, пожалуй, десанта – на это они даже возле границы редко решаются. – Значит, тут просто никто ничего не знает, чтобы не выдать? – Конечно. Здесь же нет никакой армии – просто живут люди. – Страна в стране? И война… А Гонители? – Стоп! Или ты не понял? – Понял. Почти половину. Не знаю, как Вар, но «вслепую» я ничего делать не буду. У вас, похоже, нет выбора, и, простите за цинизм, я могу выдвинуть кое-какие условия. – Рискни, Коля! – Запросто. Вы мне все объясняете, вводите в курс, так сказать. Я принимаю решение. В любом случае плата за услугу – гарантированная возможность вернуться туда, откуда мы пришли. – Но ты уловил, что если начнешь ориентироваться в событиях и географии, тебя нельзя будет даже выпустить жить у нас в деревне? Ты будешь опасен для всех. И отпустить вас в эти, как ты их называешь, другие миры тоже нельзя, потому что я не понимаю, что это такое. – Думаю, что можно не спрашивать, почему бы вам просто не отпустить нас туда, на сопку. – Можешь спросить, и я отвечу. Нужно отправить детей. Это важно для всех. Ради этого многие погибнут. С вами или без вас – мы все равно попытаемся. Ваш отказ – это много лишних смертей людей, которые виноваты только в том, что родились на свет. Понятно, какой у меня выбор? – Понятно. Знакомая ситуация… Ладно, я – играю! Но с условием! Как Вар, я не знаю… Старик в ванной даже не повысил голоса: – Петя, если этот парень, Вар-ка, готов играть по тем же правилам, пусть зайдет. Только глаза ему завяжи – старый я уже. Еле слышно скрипнула дверь, и Вар-ка шагнул внутрь. – Привет, Вар! Ты все слышал? – Конечно, Коля! Нас, похоже, опять вяжут. – Еще как! Тебе повязка не давит? – Давит немного, но так приятно чувствовать себя могучим колдуном, у которого даже взгляд опасен! – Молодые люди! У вас еще будет время поболтать… может быть. Что вы хотели узнать? – Говори ты, Коля, а я помолчу от греха. – Ладно… Валентин Сергеевич, тут у вас что? Зона экологического бедствия? Резервация? Что это за территория? – Что значит «экологического», я не понимаю, но бедствие, как видишь, налицо. Как в твоем мире обстоит дело с поворотом северных рек? – Все нормально: отбились! Официальная версия – отказались из-за протестов ученых и общественности. На самом деле, наверное, у партии и правительства были какие-то другие резоны, но дело свернули. – У нас не свернули. У нас – повернули! – Так во-о-от в чем дело! И мы, конечно же, болтаемся в бассейнах тех самых рек, которые повернули! Которых больше нет – одни пустые долины! Во-от оно что! То-то я смотрю… Но почему… почему такие… гм… странные растения, животные и… люди?! Я понимаю: нарушение равновесия в природе, разрушение биоценозов… Но то, что мы видели, это же все… гм … явно на уровне генов! – Говори уж прямо: кругом сплошные уроды! Мне, правда, иногда кажется, что уроды живут как раз там – за границей санитарной зоны. – Валентин Сергеевич, по-моему, изменение водного режима, характера руслового стока и прочего не должно привести к такому. – Для народа Страны Советов нет ничего невозможного, ведь он вооружен единственно верным учением! Конечно, дело не только в этом. А что в твоем мире было известно о самих работах по переброске стока северных рек? |