Онлайн книга «Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне»
|
— Сколько? — Ты что, краёв не видишь? 20 августа 1991 года. Двадцать три часа двадцать минут. Москва, улица академика Скрябина, дом 19
— Открывай! — гулко разнёсся удар по железным глухим воротам… — Кого там черти принесли? А ну, проваливай, а не то я… ох, Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, Помилуй нас… сейчас, сейчас, сей момент открою… — Извините, я ненадолго… где тут сектор А12, место 1432? — Вот сюда, сюда извольте, по асфальтовой тропиночке, до второго поворота, а там всё левее, левее… Не извольте беспокоиться… Господи! Господи, Помилуй! — Кладбищенский сторож повидавший на своём веку всякого — юркнул в свою сторожку, заперся изнутри, привалил дверь столом и занавесил оконце. После этого сел на корточки в угол, обхватил голову руками и стал мелко-мелко дрожать… Над головой человека, шедшего по дорожке, смыкались ветви старых берёз, сквозь которые пробивался отблеск огней огромного города… Но здесь, где кончались земные дороги, было глухо и безмолвно. Даже листва шелестела совсем уж беззвучно. В такт шагов человек стал говорить странные тихие слова: В доме бродит Домовой. В речке ходит Водяной. Леший водится в лесах, А Небесный — в небесах. Прямо в небе голубом У Него — просторный дом. И растут в Его садах Сны цветные в облаках… Светлым днём и в час ночной Он беседует со мной. А в ненастье, в вышине — Вдруг зажжёт звезду в окне… И настанет день чудесный: По тропинке голубой С неба спустится Небесный, Заберёт меня с собой… [58] «Ну, здравствуй, Нателла, звёздочка моя… Молодец Серго, сынок. Всё ухожено, слушай, и лавочка есть, и столик. Я посижу, ладно?» — сказал он молча, про себя. И человек потом долго ещё сидел на лавочке, говоря слышные только им двоим тихие слова, нежно, ласково поглаживая кончиками пальцев холодную гранитную плиту… Байки про Берию-2. Берия на документах подписывался так: «Л.П.» Позывной у Берии во время войны был — «Товарищ Павлов». В поездках Берию часто сопровождал охранник Т. Он сидел на переднем сиденье рядом с шофёром и имел обыкновение в пути немедленно засыпать. Кто-то из членов Политбюро, ехавший с Берией на заднем сиденье, заметил: — Товарищ Берия, я не пойму, кто из вас кого охраняет? — Это что, — ответил Лаврентий Павлович, — он ещё мне и свой пистолет в плащ сунул — возьмите, мол, на всякий случай! Конструктор артиллерийских систем В.Г. Грабин рассказывал, как в канун 1942 года его пригласил Берия и сказал: — Ваша пушка спасла Россию. Вы что хотите — Героя Социалистического Труда или Сталинскую премию? — Мне всё равно. Мне за Россию было обидно. Дали Грабину и то, и другое. Однажды Берия вызвал к себе Н.К. Байбакова, молодого, тридцатитрёхлетнего наркома нефтяной промышленности СССР, с которым вместе они на глазах потрясённых немцев выводили из строя нефтяные скважины Майкопа: — Знаете что, я думаю, что вам надо взять под своё управление заводы по производству топлива из газового конденсата… Байбаков, и так зашивавшийся со своим объемом дел, ужаснулся: — Но я нарком нефтяной промышленности! А эти заводы — это химия, это не моё дело… Берия, совершенно спокойно, уточнил: — Во-первых, и не моё. Во-вторых, я сам знаю, кто нарком какой промышленности… Но Советскому Союзу нужна продукция этих заводов. Так что включайте в состав своего Наркомата Главгазтоппром и считайте это дело своим. — Но, товарищ Берия… Боюсь, что я не справлюсь! — Э, товарищ Байбаков — вам гордиться нужно тем, что вам доверяют, а не ныть! Глаза боятся — руки делают… Я вам помогу. — И действительно, помог. Однажды товарищ Сталин спросил товарища Молотова: — Вяча, как идут дела по атомному проекту? — Ты знаешь, Коба, — я большевик. Я живу для Партии, и я умру для неё на любом посту. Но, Коба… И Партии, и Советскому Союзу будет лучше, если эту работу мы поручим товарищу Берии! Сталин, говоривший с Молотовым до этого очень спокойно, вскипел, ударил кулаком по столу: — Берии? И это Берии?! Металлургия? Берия! Топливная промышленность? Берия! Производство вооружения? Берия! Танки — Берия! Да, забыл — еще и Наркомат внутренних дел на нём! Маленков завалил выпуск самолётов — передадим это дело Берии! Каганович расписался в своём бессилии организовать военные перевозки — поручим их Берии! Когда это всё закончится?! Молотов тоже повысил голос: — А кому тогда? Вознесенскому? Так он только хорошо справляется с теми делами, которые знает, а новое дело не потянет и замордует нас вопросами. Маленкову? Превратит дело в бумажную волокиту… Может, Хрущёву? Так мы будем иметь не бомбу, а поленницу дров, которые он там наломает! Сталин тяжко вздохнул: — Знаешь, Вяча, — дай нам бог на своем посту умереть не от безделья, а то мы ещё до этого задавим Берию своей немощностью… В этот же вечер Берия принимал дела по атомному проекту. Рассказывают, что Берия читал по пятьсот страниц текста в день, причём очень внимательно и тщательно… Однажды к Берии пришёл на прием разгневанный начальник строительства комбината 813-го газодиффузного завода по разделению изотопов, Петросьянц. Госплан не утвердил его заявки на снабжение — сопроводив её такими комментариями Вознесенского: «Невыполнимо! Петросьянц считает, что мы уже построили коммунизм!» Берия внимательно прочёл заявку: — Скажите, это всё — платина, алмазы, какао «Золотой Ярлык» — комбинату 813 ДЕЙСТВИТЕЛЬНО необходимо? |