Онлайн книга «Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне»
|
Бедная Олечка аж от этих слов писается… Нет, сегодня он её заберёт первую, сразу после полдника… И ещё он ей купил мечту всех московских детей — киндер-сюрприз! Специально на Старый Арбат ездил… Дорогущий же, сволочь, тридцать рублей… Да наплевать. Всё равно денег нет, и это не деньги. Но денег, да — пока не будет… А я вот у тестя взаймы возьму его генеральскую двадцать первую «Волгу» и буду — как это по-современному? бомбить! У вокзалов там, можно и в аэропорт поехать… [85] …В детском садике полдник уже закончился. Дети весело, с визгом, носились друг за другом по двору, и только одна Олечка печально, со слезами на огромных глазах, стояла в уголке, в одном тоненьком свитерке и джинсах-самостроках, привезённых мамой с малаховского рынка… Робкая, виноватая, растерянная… Воспитательница приняла величественный вид: — Так, Николай Александрович, у вашей Оли украли куртку! Зенькович стиснул зубы… Ветровка была новенькая, японская. Нестираная. — А что вы хотите? К нам заходит много случайных людей… Вот, например, некоторые коммуняки, пили народную кровь, шиковали! Де-ети, скажите на милость, у него ходят в импорте! А наши дети в обносках ходили! Резко развернувшись, Николай присел на корточки, прижал к себе вздрагивающее тельце дочери: — Солнышко, не волнуйся, всё хорошо! Папа тебя любит, папа тебя не ругает… — Да-а-а… а мама?! — Не бойся, как-нибудь… Я же с тобой! …Директриса детсада с Зеньковичем и говорить не стала: — Знаете, это такое дело… Дети есть дети! И вообще, мне некогда! У меня в саду — сам заместитель префекта! Приходите завтра! Вон из моего кабинета! Действительно, в кабинет вальяжно вползла дебелая туша — задница поперек себя шире. Или это была такая жирная чиновная морда? Не пойми-разберёшь. Зенькович плюнул на пол и вышел… Да почему он должен приходить к ней завтра? А не она к нему? И хотя бы прощения попросить? Всё перевернуто с ног на голову — не они для семьи, а семья для детсада. В коридоре стояла улыбающаяся воспитательница: — Не нравится? Можете переводить свою тупицу в другой сад! Если вас с вашим коммунистическим отродьем еще куда-нибудь, в какой-нибудь зачуханный сад возьмут! А вот тут она была полностью права… Так что Зеньковичу вопрос надо было решать быстро, здесь и сейчас. — Олюшка, зайчик, зайди в группу на секундочку, и дверь прикрой, вот хорошо, доченька… — Хр-р-р… — выпучила свои коровьи буркалы схваченная за глотку демократическая воспитательница. — Если ты, тупая пизззда… еще хоть раз… хоть одно слово… хоть просто косо на мою девочку посмотришь… Придушу. Я внятно говорю? — Хр! — Вот и хорошо. И ещё добавлю — пикнешь, глаз на жопу натяну и моргать заставлю. Где куртка? — Хр. — А, понимаю, завалялась случайно в шкафу… Надо же! И в новый пакет сама собой упаковалась! Очень мило с её стороны. Так что смотри мне, курва… жить-то небось хочешь? — Хр. — Хочешь-хочешь. По глазам твоим блядским вижу. Так что впредь веди себя прилично… мне слава как о скандальном родителе не нужна! А я тебя прощаю… В России хамы всегда воровали. На вот тебе на прощанье, — сунул ей под ребро кулак добрый и отходчивый Николай. — Хрюк. — Пойдем, доченька, скажи тёте до свидания! Нет, с тётей всё в полном порядке, какая ты у меня заботливая… … — Папка, какой ты у меня глупый! Ведь это киндер для МАЛЬЧИШЕК! 21 августа 1991 года. Шестнадцать часов тридцать минут. Москва, лавочка на бульваре
У станции метро «Площадь Ногина», напротив Политехнического музея, уютно сидели на бульваре два джентльмена, два вечных пиковых жилета… — Вот послушайте, Иван Петрович, что «Куранты» пишут: «Верите ли Вы в Бога?» — обратите внимание, слово Бог напечатано с заглавной буквы… — Да уж, Исаак Моисеевич, Емельяна Ярославского, в девичестве Губельмана, с его «Союзом воинствующих безбожников» на них нет! Таки шо? — Да — сказали опрошенных 28 %, затрудняюсь ответить — 13 % опрошенных, из 27 % отрицательно ответивших на этот вопрос 30 % не верят ни во что, 11 % верят только в себя, а 2 % верят в добро, в высший разум, судьбу… А вы сами-то в Бога, я извиняюсь, верите? — Главное, чтобы Он в меня верил… Во всяком случае, вероятно, мы с вами довольно скоро достоверно узнаем, есть ли Он! — Вы лучше за себя говорите, Иван Петрович… — Какой вы оптимист, Исаак Моисеевич! А кстати, можно мне задать вам один нескромный вопрос? — Давно уже нет… — Похабник вы старый. Как тот кот — что и постится, и уж постригся, и даже великую схиму принял — а всё сметану во сне видит… — Чья бы корова… а кто давешнюю секретаршу по коленке гладил? — Да я бедную девочку просто успокаивал. По-отечески! — Извращенец. Грязный старикашка! — Протестую! Я старикашка чисто вымытый. Нет, я всё же не про то… скажите, если не секрет, конечно, вы за что сидели? — За У Тана. — Это кто же такой? — Забыли? Эх, вы… Фирса забыли! [86] Это Председатель Организации Объединённых Наций! — ? — ! — Ну, расскажи-и-и-ите… — Ладно… Короче, от станции метро «Кировская» шёл трамвай, девятый [87] номер… — На площадке кто-то помер? — Ах, если бы… Итак, представьте, в вагон заходит контролёр… На лавочке сидит дурно одетый гражданин, который держит на коленях большой потёртый портфель… натурально, контролёр спрашивает у него билет. Билет стоил три копейки, езда без билета — один рубль… Гражданин открывает портфель, начинает в нём рыться — и вываливает портфель на пол вагона. Потрясённые пассажиры и контролёр застывают в изумлении, потому что весь портфель туго набит смятыми, грязными купюрами — от рубля до сторублёвок! Гражданина задержали — и в «полтинник», сиречь в пятидесятое отделение милиции. Оказалось, что это некто Брониславский, главный инженер Малаховского лечебно-трудового профилактория Минздрава РСФСР… |