Онлайн книга «Сфера Маальфаса»
|
Ночь расступилась. Ладер, поддержав хозяина, помог пройти ему еще пятьдесят шагов. – Отойдите прочь! Дайте дорогу. Люди, бессознательно повинуясь властному приказу, расступились. На земле, на истоптанной, вбитой в грязь весенней травке, лицом вниз лежал убитый. Поношенная одежда, казалось, скрывала не тело, а разбитый остов статуи. Голову чуть прикрывал седой пух. Левая рука неловко подвернулась. Фон Фирхоф перевернул тело. Лицо мертвого старика застыло в гримасе укоризненного удивления. Шею и воротник заливала еще не запекшаяся кровь. Богослов вытер липкие пальцы о траву. – Ad patres [10] … – Чего он говорит? – Чего-чего… Старого Георга убили! Глаза покойного все еще смотрели в темноту. Людвиг бережно закрыл сухие веки, попытался разжать старческую, в мозолях руку. Это удалось с трудом, сморщенные пальцы не хотели расставаться с крошечным клочком белой ткани. Богослов сунул находку в кошель и огляделся. Толпа крестьян поредела, многие, улюлюкая, торопились в сторону холмов, откуда навстречу им накатывала еще одна цепочка огней – пореже. – Ведьма! Волчица! Сквозь выкрики прорывался судорожный, всхлипывающий женский плач. Двое дюжих парней, ухватив за локти, толкали перед собой перепуганную женщину. Из-под платка пленницы выбились растрепанные пепельные волосы. Богослов узнал прислугу-альвисианку. – Люди, пустите! Не виновата я! – А откуда кровь на твоей одежде, ведьма?! – А разве не кровь на руках твоих?! – Смерть ведьме! – Смерть убийце! – Заткните ей пасть! Размозжите ей череп! Пахло кровью и растоптанной травой. Толпой овладело безумие, чья-то коса уже вздернулась для удара. Парни, схватившие ведьму, верно оценили ситуацию и, струсив, отпрянули в стороны. Этого оказалось достаточно – пленница вырвалась, толкнула кого-то, опрокинув навзничь, и с неожиданным проворством пустилась наутек. – Держи ее! – Улюлю! Беглянке удалось сделать всего несколько шагов – толпа тут же смяла ее. На земле мгновенно сгрудилась куча неловких тел. Кто-то в азарте бил по шевелящейся массе оглоблей, видимо, надеясь поразить ударом оборотня. В ответ раздавались гневные и жалобные крики ушибленных. – Стойте, дурачье! Вы поубиваете друг друга! Людвига никто не слушал. Он попытался отобрать оглоблю, но получил крепкий толчок, отбросивший его под ноги дерущихся. Под кучей тел кто-то хрипел, задыхаясь. – Остановитесь! Поднявшегося было фон Фирхофа вновь сбили с ног, чья-то нога едва не лягнула его в висок. – Дураки! Мужичье! Назад, дети потаскухи! Вопли дерущихся перекрыл яростный рев Хайни и высокомерный голос Шарфенберга. Послышались шлепки – мечи солдат били щедро, наотмашь, плашмя, били по шеям, спинам и иным, менее благородным частям тел драчунов. – Поднимайтесь, хозяин! Избитый Людвиг, пошатываясь, встал рядом с Мартином, ухватился за протянутую крепкую, надежную руку Ладера. Вокруг озлобленным кольцом сбились два десятка распаленных дракой людей. Женщина слабо стонала на земле. В ярких, с сумасшедшинкой, глазах Шарфенберга плясали искорки. – Я, ваш сеньор, приказываю вам остановиться… – Отдайте ее нам, господин! – Мы сами расквитаемся с ведьмой! Крестьяне придвинулись вплотную. Хмурые взгляды не сулили ничего доброго. – Стойте, олухи. Вы хотите силой противиться своему господину? К Людвигу подобрался сутулый человек с мощной мускулатурой, низко свисающими руками. – Вы не священник ли, господин Людвиг? Нет? Ну, это все равно… Скажите барону – пусть отдаст служанку нам. Вы не подбирали в полях тех, кого растерзала волчица. Что вам до наших слез, плоти и крови? А у меня волк зарезал дочь… – Ты уверен, что эта женщина виновна в ведьмовстве? – Она это, господин, больше некому. – Хорошо, – вмешался после минутного молчания Мартин. – Эта женщина будет предана духовному трибуналу. Инквизиция никогда не ошибается. Если она ведьма, то понесет заслуженную кару. До тех пор она останется заключенной в узилище, в подвале. Служанку подняли с земли. Она обвисла на чужих руках, разбитые в лепешку губы едва шевелились: – Я не ведьма… Толпа начала расходиться медленно и неохотно. – Ну и зачем вы полезли в драку, хозяин? Оборотниху отбивать? На вас теперь смотреть страшно – глаз вам подбили, одежду разодрали, рана-то, рана – чудом не разошлась! А если бы я не подоспел с господином бароном Шарфенбергом? Вас бы богом ушибленное мужичье растоптало и не заметило… Хайни, сам, впрочем, не пострадавший в драке, был отменно сердит. – Ты прав, Хайни, я вел себя глупо. Но теперь буду умнее. Сейчас мы вернемся в Шарфенберг. Ты быстро, слышишь – быстро! – укладывай сумки. Оседлаешь лошадей, и мы в суматохе уедем. – Так до утра еще далеко… Лучше утром, позавтракаем путем. Что, сейчас прямо? – Не медля ни минуты. – А как же оборотень в холмах? – Оборотень найден. – Верно. Я и забыл. – Ты не понял, Хайни. Оборотень гуляет на свободе, и я, увы, знаю, кто он. Именно поэтому – давай-ка поспешим отсюда прочь. Собирай сумки. Время не ждет. Женщина серым клубком забилась в угол сводчатого подвала. Круг света от фонаря выхватил из темноты ее скрещенные на коленях руки, кое-как приглаженные волосы, запекшуюся царапину на щеке. – Анна, я пришел поговорить с тобой. От твоих слов сейчас зависит твоя участь. Служанка подняла на Шарфенберга равнодушно-недобрые глаза. Бесполезно, Мартин стоял за пределами светлого круга. – Ты обвиняешься в ведьмовстве и сношениях с дьяволом. Что ты можешь сказать в свое оправдание? – Я не ведьма… – Тебя застали у тела человека, растерзанного волком, твоя одежда и руки были в крови. Как ты объяснишь это? Женщина бесцветно, как заученный урок, забормотала: – Я шла вечером по выгону и увидела его. – Кого? – Старого Георга, господин. – Дальше. Не смей молчать. – Я незаметно пошла следом, потом услышала крик. Я подбежала, пыталась остановить кровь, но он уже умер. – Как ты оказалась на выгоне, Анна? – Я гуляла. – В темноте, одна? |