Онлайн книга «Поле боя - Пекин. Штурм Запретного города»
Разогнанный до скорости 12 километров в секунду стальной рой обрушился на несчастного «динозавра». Снаряды буквально аннигилировали китайский аэрокосмический корабль. На такой скорости не требуется даже взрывчатка – чудовищная кинетическая энергия снаряда гарантирует стопроцентное поражение цели. Четвертого, и последнего, «Тяньлуна» нигде не было видно, видимо, китайские космолетчики почли за благо ретироваться с поля боя. – Бой завершен. Штурман-навигатор, просчитайте курс и параметры входа в атмосферу Земли, – сказал по переговорному устройству майор Артем Рахимов. – Вас понял, выполняю необходимые расчеты, – ответил Игорь Савиных. – Внимание, начать торможение… Угол атаки – шестьдесят пять градусов. Вход в атмосферу через три, две, одну секунду! И в этот самый момент штурман-оператор Тарас Убийвовк прокричал по переговорному устройству: – Командир, справа по корме – ракета! А в следующий момент «Язон содрогнулся от страшного удара! Это оставшийся, четвертый «Тяньлун» нанес удар. Китайцы, как всегда, взяли хитростью: они ушли в верхние слои атмосферы для того, чтобы образующаяся при трении о воздух плазма скрыла их корабль от локаторов «Язона». Поэтому-то вероломная атака и не была вовремя обнаружена системами предупреждения о нападении. * * * Аэрокосмолет «проваливался в атмосферу Земли, и это было смертельно опасно. Если угол и скорость входа в газовую оболочку планеты не будут соответствовать заданным параметрам, то русские аэрокосмолетчики повторят печальную судьбу Тунгусского метеорита. «Язон» с трудом управлялся, системы одна за другой выходили из строя. Но Экипаж отчаянно боролся за живучесть космического аппарата. – Командир, поврежден основной теплозащитный экран двигателя, перегрев канала инжектора. Мощность главного двигателя упала на сорок процентов, – доложил штурман-оператор. – Включаю резервный контур охлаждения. Повреждены отсеки правого борта, перебиты магистральные трубопроводы с хладагентом. Утечка газовой смеси во внешнюю среду. – Понял тебя, – коротко ответил командир экипажа голосом, абсолютно лишенным интонаций. На чувства времени просто не оставалось. Ежесекундно «Язон» мог взорваться. И нужно было принимать непростое, жизненно важное решение: попытаться сориентировать «Язон» в атмосфере, сбросить скорость до расчетной и продолжать торможение с последующим переходом на атмосферный полет. Существовала теоретическая возможность дотянуть до Уссурийска. А там – совсем недалеко, естественно – для многоцелевого ударного воздушно-космического корабля, находится Хороль с мощной посадочной полосой, резервным местом приземления для другого, еще советского аэрокосмолета «Буран». Но тянуть в атмосфере на критически поврежденном, рискующем ежесекундно взорваться космическом корабле – это авантюра. Того, что летчики называют «разумный риск», в этом, как говорится – «ноль целых, хрен десятых». Был еще один вариант. Такой же рискованный, но зато более оправданный: максимально форсировать режим работы маршевого двигателя и вырваться за пределы атмосферы! А там уже выполнить катапультирование и дожидаться спасательного корабля «Буран». Артем Рахимов знал, что именно на такой крайний случай на модернизированном космодроме «Свободный» готов к старту комплекс «Энергия»-«Буран». Но необходимо продержаться некоторое время на орбите, а ведь китайцы не дремлют. Подойдут на единственном уцелевшем своем «динозавре» и сожгут пламенем маршевых двигателей, чтобы боекомплект не тратить! И все же… – Командир, наблюдаю критический вход в атмосферу искусственного тела, – доложил астронавигатор Игорь Савиных. – Судя по всему, это последний оставшийся аэрокосмолет. Что-то не так пошло у китайцев… Я наблюдаю, как у него плавится обшивка, начинается разрушение конструкции. Гибель китайского аэрокосмолета по неосторожности его экипажа, или по причине поломки стала последним доводом для майора Артема Рахимова в принятии непростого решения. – Понял тебя. Тарас, отрегулируй управляющие катушки магнитного поля. Всю энергию дай на вспомогательный защитный экран двигателя. – Уже делаю. Только все равно вспомогательный экран накроется через полчаса. Плюс-минус пять минут. – Знаю, хотелось, конечно же, «плюс»… Но нам больше и не надо. И сразу же давай мне обратный отсчет. – Понял. Выполняю, – пальцы штурмана-оператора проворно забегали по сенсорным панелям пульта управления маршевого двигателя. – Игорь, в эфир – SOS. И наши координаты через двадцать минут. – Понял, командир. Майор перевел боевую виртуальную систему в режим борьбы за живучесть. В этом случае комплексы коммуникаций всех трех членов экипажа работали в режиме локальной сети с обратной связью, это позволяло резко сократить время на принятие решения. А в аварийной ситуации, когда счет времени идет на секунды, это многого стоит. Вообще-то, по инструкции следовало заглушить маршевый двигатель, но в таком случае и так сильно поврежденный «Язон» становился просто беззащитным куском металлолома. Поэтому в нарушение всех инструкций главный двигатель продолжал работать. Они медленно, но верно выходили из губительных сейчас огненных объятий атмосферы родной планеты. И, чтобы вернуться туда в целости и сохранности, нужно сейчас очень постараться. – Так, внимание, нам нужно подняться хотя бы на двести километров, тогда у нас появится возможность спастись. – По времени это пятнадцать минут, командир, – подсказал штурман-навигатор. – Знаю, тезка. Рассчитай импульсы ускорения и торможения на чрезвычайном режиме маневровых двигателей. – Так точно. Только маневровые двигатели сгорят. – Да и хрен с ними. Нам главное живыми из этой передряги выбраться. После чего мы катапультируемся. Все ясно? – Да. Времени на споры попросту не было. В полете, неважно – космическом или атмосферном, все решают секунды. И сантименты вроде: «Командир, мы тебя не бросим!» остаются лишь крутым киногероям. Тем более, что командир может принудительно катапультировать всех членов экипажа. «Язон» отчаянно тянул вверх. Перегрузки и жар терзали человеческий организм, но космолетчики на грани беспамятства продолжали сражаться за живучесть корабля, споря с неумолимой судьбой. И только так, совершив маленькое чудо, можно было спастись. Штурман-оператор сделал все возможное, постоянно сообщая процент падения мощности двигателя. С каждым пройденным километром пространства шансы на спасение увеличивались. – Командир, высота – двести десять километров, щит выдержит еще максимум одиннадцать минут, SOS-маяк работает. – Понял. Экипажу приготовиться к катапультированию. – Навигатор готов. – Оператор готов. За пятнадцать с небольшим минут они успели все же совершить маленькое чудо и поднялись даже на двести десять тысяч метров. |