Онлайн книга «Штрафник - "охотник". Асы против асов»
— Вас понял, я Леопард-1, захожу на глиссаду. — Внешне голос раненого летчика оставался спокоен, но Волин знал: малейшая промашка, и он подломает шасси. Сдвинутое за кабину крыло и выступающая вперед кабина едва ли не гарантировали, что при посадке с убранным шасси летчик получит тяжелые травмы, ранения. А то и вовсе будет убит. Не только в воздухе. Но и на земле своенравная «кобра» не любила, чтобы ее бросали. Зато те же конструктивные особенности истребителя — сильно смещенное назад крыло и трехколесное шасси с носовой опорой — полностью исключали капотирование на взлете или посадке в нормальном режиме. Волин мельком глянул на указатель скорости — 200 километров в час… 180… продолжает снижаться. Летчик убрал левую руку с рычага управления двигателем и потянулся к крану выпуска шасси. На приборной доске загорелись три зеленые лампочки — слава богу, шасси вышло. Волин дополнительно визуально проконтролировал выпуск. При выпущенном положении шасси из-под обшивки крыла и носовой части фюзеляжа справа поднимались механические указатели — «солдатики», выкрашенные в ярко-желтый цвет и имеющие фосфорные вставки, благодаря чему они были хорошо видны и днем, и ночью. Вот и сейчас «солдатики» весело подмигивали желтым. Можно садиться. Волин еще больше убрал обороты двигателя и плавно «притер на три точки» самолет прямо у посадочного «Т». Рядом уже находились наготове солдаты из аэродромной пожарной команды, техники, а чуть в стороне — военврач в белом халате поверх гимнастерки и пара санитаров с носилками. Но они не понадобились. Как только Александр Волин заглушил мотор, ему помогли выбраться и освободиться от парашюта. И ранец с уложенным куполом, и летный комбинезон были залиты кровью. Врач торопливо распорол штанину и осмотрел рану на правой ноге летчика. — Слепое пулевое ранение в мякоть бедра. Магистральные кровеносные сосуды и кость не задеты, — констатировал он, наполняя шприц из ампулы. — Закатайте рукав. Вот так… Военврач быстро сделал укол и наложил на рану тугую давящую повязку. — Доктор, насколько это серьезно? — Ничего страшного, поверьте мне, товарищ майор. Пулю можно извлечь и в нашем медсанбате, только операцию нужно сделать побыстрее — пока не началось заражение и нагноение мягких тканей. Потом — еще пару недель, а лучше — месяц щадящего режима, и будете, голубчик, как новенький. — Боюсь, доктор, я и недели не выдержу на постельном режиме, — усмехнулся майор Волин. — И слушать ничего не хочу! Сегодня же отправим вас в медсанбат. А с вашей частью мы уже связались. — Ясно. — Александр Волин обратился к своему ведомому: — Олег, остаешься сторожить истребители. Приказ о временном исполнении обязанностей командира Отдельной эскадрильи я напишу — передашь моему заму. Задача ясна? — Так точно, товарищ майор, — кивнул лейтенант Погорелов. * * * Вечером перед отправкой в медсанбат майор Волин увиделся с тем немецким летчиком, которого они с Олегом Погореловым привели в «клещах» на этот аэродром. С ним уже побеседовали особисты и вызванные из контрразведки дивизии оперативники СМЕРШа. И беседа майора со сбитым немцем тоже проходила в присутствии полкового особиста и одного из контрразведчиков. Перед майором Волиным сидел летчик чуть младше его по возрасту. Первое, что бросилось в глаза Александру, — это отсутствие нашивок с имперскими орлами на форме немецкого летчика. И взгляд — настороженный, недоверчивый… Пилот заметно нервничал, но это — понятное дело: враг, который попал в плен, иначе себя вести не будет. — Он утверждает, что летал в особой эскадрилье, — заметил один из контрразведчиков. — Врет он все, товарищ капитан, — ответил майор Волин. — Он пилот-штрафник. У контрразведчика глаза поползли на лоб — да как вообще такое может быть?!! Собственно, эту нехитрую мысль он и озвучил. — Наши летчики тоже на задания уходят в солдатских гимнастерках и без наград и документов. Чтобы, если собьют, немцы не вычислили… На что Александр Волин только покачал головой: — Так-то оно так… Но только не у немцев. Да и чересчур он забитый какой-то… А впрочем — спросите его! Капитан-контрразведчик произнес фразу по-немецки. Услышав его, пленный немец одновременно и оживился, и перепугался. — Он спрашивает, откуда «герр большевистский пилот» узнал, что он — из «штрафштаффеля»? — А я сам — из штрафной эскадрильи! Теперь настала очередь нашего контрразведчика удивляться: — А что, у нас есть такие эскадрильи?! — Были, теперь расформированы. — А вы, товарищ майор… — Осужден в июле 1942 года, приговорен военно-полевым судом Сталинградского фронта к расстрелу за утерю прикрываемого штурмовика Ил-2. Приговор был заменен отбытием наказания в отдельной штурмовой эскадрильи в качестве летчика-штрафника. Товарищ капитан, подобная информация хоть и не является строго секретной, однако и широко не афишируется. Я ведь прекрасно все понимаю… Немецкий летчик со споротыми знаками различия на форме внезапно махнул рукой и разразился длинной тирадой. Контрразведчик внимательно слушал. Александр Волин различил несколько слов: «Ich will drinken», «Hitler kaput» и «Haarig Wolf». — Он что, выпить хочет? — Точно так. Говорит, что всегда был убежденным антифашистом, в армию, в Люфтваффе, пошел из романтических соображений и только «выполнял приказ». Но однажды он этот приказ нарушил, за что и оказался в штрафной эскадрилье Люфтваффе. — А потом именно вы, товарищ капитан контрразведки, накатаете рапорт о том, как бывший штрафник Александр Волин пьет с врагом… — насмешливо сказал комэск. — Но-но, майор, не перегибайте!.. — Да и не буду я с этой сволочью пить, нет у меня к нему жалости после того, что я в Сталино навидался!.. — Волин помолчал. — А что за «Седой Волк», о котором упоминал немец? Теперь усмехнулся капитан. — Да есть у них один летчик — своего рода живая легенда… Он тоже — бывший штрафник! Говорят, что он попал в «штрафтруппен» еще под Сталинградом. — Ja, ja! Haarig Wolf aus straftruppen! — снова закивал пленный немец. Контрразведчик стал переводить: — Это легендарный пилот. Он воюет в не менее легендарной «Эскадре-52» под началом Графа Пунски. Что за граф такой? — Да у них там все «фоны», «бароны» и «графы». — Ja, ja! Germann Graf! — Похоже, что Граф — это имя или фамилия… — Да, похоже на то. Знаете, капитан, есть у них такой ас. Слушайте, товарищ капитан, дайте ему усиленный паек. Судя по всему, немецких штрафников мордуют даже больше, чем наших. Я на таких под Сталинградом насмотрелся… Кошмар просто! |