Онлайн книга «Последняя бригада»
|
Ламбрей взглянул на пригнувшегося к мотоциклу товарища и вдруг ощутил прилив нежности к этому внимательному, немногословному коренастому увальню, руки которого вместе с рулем вздрагивали на каждом ухабе. — Я рад, что мы с тобой в одном экипаже! — прокричал Шарль-Арман, но на самом деле это означало: «Мне грустно, оттого что я не повидался с Марией». — Что ты сказал? — спросил Гийаде, повысив голос. — Я сказал, что хочу есть, — ответил Шарль-Арман, который уже справился с первым порывом. Воздух содрогнулся от тяжкого грохота. Это за их спинами обрушилась колокольня церкви Сен-Пьер. — Хорошо, что вовремя уехали! — крикнул Гийаде. — Еще минута — и мы бы оказались под обломками. В первый момент Шарль-Арман даже не подумал об опасности, которой они чудом избежали, но перед его глазами возник раскрытый посреди комнаты чемодан. 3 Мотоцикл ехал зигзагами, объезжая бесконечные воронки, попадавшиеся на пути. Когда к полудню друзья подъехали к Театральной площади, она походила на строительную площадку после сноса старого здания. Улица, ведущая к набережной, оказалась непривычно широкой. У входа на мост строчил миномет. Шарля-Армана подозвал подъехавший на связной машине лейтенант. — Вот, передайте вашим товарищам на острове, — сказал он, поставив Ламбрею на колени большой котел с горячей лапшой. — И поскорее проезжайте мост! Лейтенант показал рукой на небо. Над ними кружил самолет. Гийаде нажал на газ, и мотоцикл взвился, как дикий конь. За двадцать метров они увеличили скорость в два раза. Перед мостом Шарль-Арман заметил каски, выглядывавшие из траншей справа и слева, а потом уже ничего не видел, кроме асфальтовой ленты моста, изрытой по бокам фугасами. Лейтенант сказал: «Поскорее проезжайте», и Гийаде спешил изо всех сил, нарезая крутые виражи, хотя и не любил быстрой езды. Внезапно чудовищное жужжание перекрыло все звуки: с неба пикировал самолет. Ламбрею и Гийаде на миг показалось, что самолет вот-вот рухнет прямо на них. Но он пролетел мимо, поливая картечью берег и мост. В ту же секунду в реку возле опоры моста попал минометный снаряд, и столб воды обдал мотоцикл. Шарль-Арман инстинктивно накрыл котел с лапшой. «Господи, лишь бы не залило двигатель!» — подумал Гийаде, сдвигая на лоб мокрые очки, в которых все равно ничего не было видно. Минуту спустя они уже въезжали на остров. Связные вылезли из мотоцикла и дружно расхохотались: они выиграли эту партию у неприятеля. — Ну, старина, — облегченно вздохнул Гийаде, — если бы тебя не было рядом, я бы… я бы просто умер со страху. — Почему? — спросил Ламбрей, вытирая шею. — Ты такой спокойный! У тебя такой вид, точно тебе все до лампочки! «Интересно, — подумал Шарль-Арман, — неужто я действительно выгляжу таким невозмутимым? А мне казалось, что это он спокойнее меня». Их сразу же окружили курсанты. — Шарль-Арман! — крикнул, подбегая, Большой Монсиньяк. — Как? Это ты?! И ты привез нам горяченького! Как мило с твоей стороны! Вот это по-братски. А мы уж было решили, что нас тут оставят умирать с голоду. Хорошо еще, что удалось найти уцелевшую бакалейную лавку. Хотя чувствуем себя натуральными грабителями, старина. — А мы по дороге приняли холодный душ, — ответил Шарль-Арман. — Ага, мы видели. Это катастрофа, только не для тебя, а для лапши. Ладно, пошли! Не стойте здесь, это опасный угол! Монсиньяк повел их по разрушенным старинным улочкам к маленькой площади на берегу. На воде лежали тени от ветвей уцелевшей столетней груши. — Я вас видел сегодня утром сверху, — сказал Шарль-Арман, указывая на замок. — Какое же оттуда все маленькое! И площадь, и дерево… — Сейчас еще стало потише, а то эти придурки с четверть часа непрерывно били по песку, — отозвался Монсиньяк. — Они после этой ночи такое вытворяют! Кончится тем, что они потопят наш корабль. [18] И действительно, снаряды каждые полминуты падали на золотистую песчаную корму острова. Бойцы подходили с котелками, сложенными друг в друга по пять-шесть штук, и черпали из большого алюминиевого котла. — Котелок лейтенанта! — крикнул один из них. — Давай отнесу ему, — отозвался другой. — У нас, старина, потрясающий лейтенант! — заметил Монсиньяк. Эту фразу Шарль-Арман слышал повсюду, где бы ни появился. Лица курсантов почернели от копоти, струйки пота оставляли грязные разводы на лбах и щеках. У всех появилась привычка кричать. Большой Монсиньяк похудел, но не утратил своего наивного фанфаронства, даже наоборот. Взяв котелок, он оседлал колоду, в которой прачка стирала белье. — Кавалерист ест под минометным обстрелом! — рявкнул он с набитым ртом, уперев кулак в бедро, и, глядя на стоящий рядом мотоцикл, продолжил: — Вам, связным, везет. Болтаетесь повсюду. Вот скажи, ты ведь только что из штаба. У них там что, совсем нет артиллерии, чтобы задать жару этим сволочам на том берегу? — Эх, старина, — ответил Шарль-Арман, дожевывая на ходу, — но не думаешь же ты, что артиллерия поможет нам выпутаться! С тех пор как он услышал эту фразу от майора, он успел повторить ее раз пятьдесят. — А как там старина Пюиморен? Ты его видел? — Да. Он возле железнодорожного моста. Там тоже будь здоров как палят! — Наверное, трусит, по своему обыкновению? — Да нет, вид у него был лихой. — Однако… если бы нам сказали… И эту фразу Шарль-Арман тоже слышал раз двадцать. Но он знал, что Монсиньяк непревзойденный специалист по банальностям. «Ого, хорошо устроился!» — говорили бойцы, заглядывая в его котелок. На соседней улице разорвался снаряд, потом еще один, поближе. — Спешиться! — скомандовал Монсиньяк, спрыгивая с колоды. — Они нам даже расслабиться не дают! Это неправильно. Эй вы, ну есть же божье перемирие, в конце-то концов! Ну что ты будешь делать! — крикнул он в сторону неприятеля. Взрыв на краю площади заставил его броситься на землю проворнее, чем ему хотелось бы. — Ну вот, началось! — сказал кто-то. — Пора уходить. Они перебежали в сад, где была вырыта траншея. Ограда сада уже успела рухнуть. Среди шума и грохота Шарль-Арман услышал где-то рядом голос Монсиньяка, который повторял, как заклинание: — Все здесь погибнут! Никого не останется! Ну! Давай еще! Давай еще! |