Онлайн книга «Теннисные мячики небес»
|
Нед, отроду не отличавшийся необщительностью или эгоизмом, подкрался к двери и осторожно повернул ключ в замке. Звук, как ни был он слаб, разбудил Порцию. – Ты запираешь дверь? – Боюсь, что так, – прошептал Нед. – Они возвращаются. Думаю, стоит притвориться, что мы уже ушли. Порция смотрела на приближавшегося к ней Неда, и острое счастье пронизывало ее, как ветер пронизывает траву, она задрожала и покрылась мурашками от наслаждения, показавшегося ей почти болезненным. – Не покидай меня никогда. – Не бойся, – прошептал Нед, забираясь в постель. Снизу донесся голос Эшли: – Мы вам не помешаем. Я тут позабыл кое-что. А вы, молодые люди, наслаждайтесь обществом друг друга. Приглушенный смех Гордона и Руфуса показался им упоительным. Как чудесно, когда над тобой посмеиваются! Нед вздохнул, ощущая полнейшую удовлетворенность и радость. Есть ли во всей вселенной человек, столь неизмеримо везучий? Он молод, здоров, счастлив, и нет у него во всем мире ни горестей, ни врагов. 2. Арест
Нед задрожал и поплотнее завернулся в одеяло. – Извините, – сказал он. – Как вы думаете, не может ли кто-нибудь принести мою одежду? Стоявший в дверях полицейский перевел взгляд с потолка на Неда: – Замерз, что ли? – Нет, но, видите ли, на мне только… – Середина лета, так? – Да, конечно, но… – Ну и сиди. Нед смотрел на стол, на свернутую из фольги пепельницу и пытался заставить мозг сосредоточиться на происходящем. В четыре он отвез Порцию в колледж. Они позвонили у огорчительно заурядной двери на пятом этаже здания, стоящего на узкой улочке на задах «Скоч хаус» [36] . – Я поболтаюсь снаружи, – сказал он, целуя ее на прощанье так, словно они расставались бог весть на какой срок. – Как освободишься, зайдем в «Харродз» [37] , отпразднуем мороженым с содовой. Он провел на тротуаре с полчаса, весело прикидывая, хороший ли это знак, что Порция застряла там так надолго. Будучи оптимистом, Нед, естественно, решил, что хороший. К двери подошла компания молодых не то испанцев, не то итальянцев (точно сказать Нед не мог). Они уже возились с замком, когда Нед, повинуясь внезапному порыву, решил войти вместе с ними. Вид респектабельно одетого спутника вполне мог склонить чашу весов в пользу Порции. – Простите, – сказал он, – вы не будете против, если я войду с вами? Молодые люди в замешательстве уставились на него. Если таков средний уровень знания английского здешними студентами, Порции придется здорово потрудиться. – Я… ПРОСТО… СПРАШИВАЮ… НЕ… МОГЛИ… БЫ… ВЫ… – начал он, но не успел еще договорить, как все и случилось. Появившись словно бы ниоткуда, двое мужчин схватили Неда под руки и потащили к машине. Последнее, что услышал слишком изумленный, чтобы вымолвить хоть слово, Нед, когда его заталкивали на заднее сиденье, – это хриплый хохот каких-то людей, стоявших в тускло освещенных дверях ближайшего паба. – Ч-что вы делаете? – спросил он. – Что вы делаете? – Ты бы лучше спросил себя, что ты наделал, – ответил, когда машина, взвизгнув покрышками, рванулась с места, один из мужчин. Пошарив в кармане Недовой куртки, он вытащил оттуда сложенный из фольги пакетик. В полицейском участке его обыскали с большей доскональностью. Все, кроме трусов, унесли на проверку, а Неда оставили в этой вот комнате, где он и сидел уже больше получаса, пытаясь понять, что же могло произойти. Когда дверь наконец отворится и кто-нибудь придет сюда, решил Нед, он настоит на телефонном звонке отцу. Полицейские ведь не знают, что имеют дело с сыном члена кабинета министров. Сэр Чарльз был человеком мягким, неизменно вежливым, однако во время войны он командовал бригадой, а после шесть лет руководил небольшой, но все-таки частью Империи. В Судане ему приходилось выносить смертные приговоры и присутствовать при их исполнении. Занимая пост министра по делам Северной Ирландии, он увеличил срок интернирования без суда и санкционировал применение разного рода крайних мер. «Сильная инфекция требует сильнодействующих средств», – сказал он однажды Неду, не вдаваясь, впрочем, в подробности. С таким человеком шутки плохи. Неду стало почти жалко полицейских. Нет, он, конечно, заверит отца, что обходились с ним хорошо и обиды он ни на кого не держит. И вот дверь комнаты для допросов наконец-то отворилась. – Привет, сынок. – Здравствуйте, сэр. – Я сержант уголовной полиции Флойд. – Если вы не против, я хотел бы позвонить… – Сигарету? Флойд подтянул стул, уронил на стол пачку «Бенсон энд Хеджез», зажигалку и сел напротив Неда. – Нет, спасибо. Я не курю. – Не куришь? – Нет. – Пол-унции травки в кармане – и ты не куришь? – Простите? – Поздновато для «простите», ты не находишь? Таскать наркоту для собственного удовольствия – это одно, а вот толкать иностранным студентам… Судье это не понравится. – Я не понимаю. – Ну конечно, не понимаешь. Сколько тебе лет? – Семнадцать с половиной. – Семнадцать с половиной? С целой половиной? Стоявший у двери полицейский присоединился к веселью. – Ну да… – сказал Нед, чувствуя, как в глазах копятся слезы. Что уж он такого особенного сказал? Ведь это правда. Флойд посерьезнел, закусил губу. – Ладно, забудем о наркотиках. Скажи-ка мне, что для тебя означают слова «внутри, внутри, внутри»? Нед беспомощно смотрел на него: – Простите? – Не такой уж и трудный вопрос. «Внутри, внутри, внутри». Объясни, что это такое. – Я не понимаю, о чем вы говорите. – Неду казалось, что он тонет. – Прошу вас, я хочу позвонить отцу. – Хорошо, начнем с начала. Имя? – Так, все замолчали, вот и умницы. Нед и сержант обернулись, как один человек. В дверях стоял, ласково улыбаясь, одетый со скромным изяществом мужчина лет двадцати с небольшим. – А вы, черт возьми, кто такой? – разгневанно осведомился Флойд. – На пару слов, сержант, – сказал, поманив его пальцем, молодой человек. Флойд открыл рот, намереваясь что-то сказать, но нечто в ласковом выражении лица молодого человека заставило его передумать. |