Книга День без вранья, страница 29 – Виктория Токарева

– А почему?

– У жены в студенчестве была операция аппендицита. Неудачная. Образовались спайки. Непроходимость, – доверчиво поделился Адам.

– Но ведь это у неё непроходимость.

– Не понял, – Адам обернулся.

– Я говорю: непроходимость у неё, а детей нет у вас, – растолковала Инна.

– Да. Но что же я могу поделать? – снова не понял Адам.

«Бросить её, жениться на мне и завести троих детей, пока ещё не выстарился окончательно», – подумала Инна. Но вслух ничего не сказала. Подняла с земли кофту и положила на голову, дабы не перегреться под солнцем. Адам продолжал смотреть на неё, ожидая ответа на свой вопрос, и вдруг увидел её всю – большую, молодую и сильную, лежащую на ярком матрасе, и подумал о том же, что и она, и тут же смутился своих мыслей.

Обедали они уже вместе. То есть все было как раньше, каждый сидел на своём месте и ел из своей тарелки. Но раньше они были врозь, а теперь – вместе. Когда подали второе, Адам снял со своей тарелки круглый парниковый помидор и перенёс его в тарелку Инны – так, будто она – его дочь и ей положены лучшие куски. Инна не отказалась и не сказала «спасибо». Восприняла как должное. На этом кругленьком, почти не настоящем помидорчике как бы определилась дальнейшая расстановка сил: он все отдаёт, она все принимает без благодарности. И неизвестно – кому лучше? Дающему или берущему? Отдавая, человек лишается чего-то конкретного, скажем, помидора. А черпает из чаши добра.

Инна тоже черпала, было дело. Отдала все, чем была богата, – молодость, надежды. И с чем она осталась?

После обеда поехали по местным торговым точкам. Инна знала – в загородных магазинах можно купить то, чего не достанешь в Москве. В Москве у каждого продавца своя клиентура и клиентов больше, чем товаров. А здесь, в ста километрах, клиентов может не хватить, и стоящие товары попадают на прилавок.

Инна вошла в дощатый магазин, сразу же направилась в отдел «мужская одежда» и сразу же увидела то, что было нужно: финский светло-серый костюм из шерстяной рогожки. Инна сняла с кронштейна костюм, пятидесятый размер, третий рост, и протянула Адаму.

– Идите примерьте! – распорядилась она.

Адам не знал, нужен ему костюм или нет. Но Инна вела себя таким образом, будто она знала за него лучше, чем он сам.

Адам пошёл в примерочную, задёрнул плюшевую занавеску. Стал переодеваться, испытывая все время внутреннее недоумение. Он не привык, чтобы о нем заботились, принимали участие. Жена никогда его не одевала и не одевалась сама. Она считала – не имеет значения, во что одет человек. Имеют значения нравственные ценности. Она была человеком завышенной нравственности.

Инна отвела шторку, оглядела Адама. Пиджак сидел как влитой, а брюки были велики.

Инна принесла костюм сорок восьмого размера, высвободила с вешалки брюки и протянула Адаму.

– Оденьте эти брюки, – велела она. – А эти снимите.

– Почему? – не понял Адам.

– Велики.

– Разве?

– А вы не видите? Сюда же можно засунуть ещё один зад.

– Зато не жмут, – неуверенно возразил Адам.

– Самое главное в мужской фигуре – это зад!

Она действительно была убеждена, что мужчина во все времена должен гоняться с копьём за мамонтом и у него должны торчать ребра, а зад обязан быть тощий, как у кролика, в брюках иметь полудетский овальный рисунок.

У Адама в прежних портках зад выглядел как чемодан, и любая мечта споткнётся о такое зрелище.

– Тесно, – пожаловался Адам, отодвигая шторку. – Я не смогу сесть.

Инна посмотрела и не поверила своим глазам. Перед ней стоял элегантный господин шведского типа – сильный мира сего, скрывающий свою власть над людьми.

– Останьтесь так, – распорядилась Инна. Она уже не смирилась бы с обратным возвращением в дедовские штаны и неприталенную рубаху, которая пузырилась под поясом.

Она взяла вешалку, повесила на неё брюки пятьдесят второго размера, пиджак сорок восьмого. Отнесла на кронштейн.

– Идите платить, – сказала она.

– Наверное, надо предупредить продавщицу, – предположил Адам.

– О чем?

– О том, что мы разрознили костюм. Что он не парный…

– И как вы думаете, что она вам ответит? – поинтересовалась Инна.

– Кто?

– Продавщица. Что она вам скажет?

– Не знаю.

– А я знаю. Она скажет, чтобы вы повесили все, как было.

– И что?

– Ничего. Останетесь без костюма.

Адам промолчал.

– У вас нестандартная фигура: плечи – пятьдесят два, а бедра – сорок восемь. Мы так и купили. Я не понимаю, что вас не устраивает? Вы хотите иметь широкие штаны или узкий пиджак?

– Да, но придёт следующий покупатель, со стандартной фигурой, и останется без костюма. Нельзя же думать только о себе.

– А чем вы хуже следующего покупателя? Почему у него должен быть костюм, а у вас нет?

Адам был поставлен в тупик такой постановкой вопроса. Честно сказать, в самой-самой глубине души он считал себя хуже следующего покупателя. Все люди казались ему лучше, чем он сам. И ещё одно обстоятельство: Адам не умел быть счастлив за чей-то счёт, и в том числе за счёт следующего покупателя.

– Ну, я не знаю… – растерянно сказал Адам.

– А я знаю. Вы любите создавать себе трудности, – определила Инна. – Вас хлебом не корми – дай пострадать.

Она взяла Адама за руку и подвела к кассе.

– Сто шестьдесят рублей, – сказала кассирша.

Адам достал деньги, отдал кассирше. Та пересчитала их и бросила в свой ящичек, разгороженный для разных купюр. И все это время у Адама было чувство, будто идёт через контрольный пост с фальшивыми документами.

Инна отошла к продавцу и протянула старую одежду Адама.

– Заверните.

Продавец ловко запаковал, перевязал шпагатиком и вручил свёрток.

Вышли на улицу.

Возле магазина был небольшой базар. Старухи в чёрном продавали яблоки в корзинах и астры в вёдрах.

Увидев Адама и Инну, они притихли, как бы наполнились уважением. Инна посмотрела на своего спутника – со стороны, глазами старух – и тоже наполнилась уважением. А уважение – самый необходимый компонент для пирога любви.

– Потрясающе… – обрадовалась Инна, услышав в себе этот необходимый компонент.

– Да? – Адам осветился радостью и тут же забыл свои недавние сомнения относительно следующего покупателя.

«А в самом деле, – подумал он. – Почему не я?» Он давно хотел иметь хороший костюм, но все время почемуто откладывал на потом. Хотя почему «потом» лучше, чем «сейчас»? Наверняка хуже. «Потом» человек бывает старше и равнодушнее ко всему. В жизни надо все получать своевременно.