Онлайн книга «Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь»
|
Мне стыдно. И вообще стыдно (ни разу Эматиона достать не смог!), а в особенности стыдно, что это все дядя Эгиалей видит. Он у нас сегодня вместо наставника. Специально в наш лагерь приехал – поглядеть, как мы, эфебы, учимся. И на Капанида посмотреть. И на меня. Да, мечом работать – не Палладий красть! Отпуск быстро прошел. Только и успели отоспаться, да пеласгов погонять. Ну, я еще таблички критские почитал у дяди Эвмела. И все – пора! Дорога на Тиринф, алтарь Реи – и налево, в лес. Туда, где наш лагерь. – Тидид, постарайся двигаться быстрее. Ты все правильно делаешь, но – медленно. Понимаешь? Движения у тебя хорошие и удар точный, но в бою тебя просто убьют. Надо быстрее! Я киваю – дядя Эгиалей прав. Конечно, Эматион меня старше, у него уже на подбородке волосы растут, но кто в бою будет возрастом меряться? Все верно, но только не получается у меня! – Разозлись на него, что ли? Я только вздыхаю. Вздыхаю, по сторонам смотрю. Вон, Капанид с Ферсандром рубятся – любо-дорого! Сфенел на голову выше и посильнее, зато Полиникид верткий – не достать. Молодцы! (А золото Ферсандр и вправду на повозке привез. Только в девчонку переодеваться не стал. Договорился с каким-то козопасом, тот его за сына выдал.) – Нельзя мне злиться, дядя Эгиалей! Ты же знаешь. Никак нельзя! В том-то и беда. По-настоящему я только с Капанидом драться могу (как мой папа – с его папой). Ну, на мечах Сфенел меня сильнее, а на копье, конечно, я. А с остальными – страшно. А если сорвусь? Увижу опять реку, нырну – и не вынырну. Как папа. Папа, когда его ранили, говорят, с ума сошел. Да так, что череп врагу разбил (тому самому Меланиппу-фиванцу) и стал его мозг есть. А еще говорят, что сама богиня Афина моего папу спасти хотела – вылечить и бессмертным сделать, но испугалась. Страшный папа был. Очень страшный. Про бессмертие – это все вранье, конечно. Мама сказала, что бессмертным просто так человека сделать нельзя. Хоть нектар пей, хоть амброзию глотай – не поможет. А вот все остальное – правда. Хоть и верить не хочется. Вот я и боюсь. Дядя Эгиалей хмурится, головой качает. – Ты не должен бояться, Тидид! Хуже всего – себя бояться. Пойми, это не болезнь, это – дар богов. У дорийцев такие, как ты, самые лучшие воины. Их ареидами называют – одержимыми Ареем. Попробуй – по-настоящему, как на войне! Пожимаю плечами. Можно, конечно, да только не получится. Я все о папе думать буду. О папе – и о шлеме-дыроглазе. Ведь драться придется не с врагами, не с пеласгами даже, а со своими ребятами. С друзьями! Дядя должен понять! – Я... – Отставить! – в голосе лавагета звенит аласийская бронза. – Эфеб Диомед! Стойку принять! Уф! Щит – к груди, меч вперед... Дядя Эгиалей смотрит. Внимательно смотрит. Кивает. Подзывает Эматиона. И еще двоих – постарше. Один даже не эфеб – настоящий воин. – Бейте! Без жалости! Бьют!.. – Вставай! Рука болит, подбородок тоже, меч – на траве валяется. Стыдно! Ой, стыдно! Перед всеми! – Диомед! – это уже Эматион (сочувственно так). – Не ушиб? Ох, и плохо мне от его сочувствия стало! Даже отвечать не хочется. А дядя хмурится, ребят к себе подзывает, шепчет что-то. – Еще раз! На этот раз они не спешат. Подходят, скалятся. Прямо как Алкмеон. – Ну ты, сопляк! Удар не выдержишь, мы тебя высечем, понял? Всю задницу раскровяним! Это тот, воин который. А второй, его я и не знаю, под ноги плюет. Мне под ноги. – Защищайся, слабак! Надо драться, надо!.. А я все шлем тот дурацкий вижу. Сейчас сорвусь... Нет, нельзя! А Эматион уже пальцы к носу моему подносит. Щелкает. – Ну что, обделался, этолийский недоносок? Ах ты!.. ...Река шумела совсем рядом, тихая, спокойная. Странно, я не могу ее увидеть. Только плеск – и легкий теплый ветерок. Тихо-тихо Тихо... Река совсем близко, только шагни, только вдохни поглубже свежий прозрачный воздух... Плещет, плещет... ...И как всегда – рука Капанида на горле. Боевым захватом. – Зачем? Спросил, даже головы не подняв. Не хотелось смотреть. – Затем! – это дядя. – Эфеб Диомед, смирно! Щит к груди, меч... А где меч? Одна рукоятка! И то – не моя. Моя полированная была, старая... Меч я на траве увидел. Свой. Точнее – щепки (дубовые!). И еще щепки – от второго меча. А чуть дальше... Тот, который воин, на траве лежит. И щит его лежит – треснутый. То есть, кожа, конечно, лопнула, а дерево – треснуло. И еще один щит – с ремнем порванным. Это Эматионов. А вот и он сам! Эге, а что с его панцирем? Дядя подходит, шлем мой поправляет. Улыбается. – Так и драться, эфеб! И не бояться. Понял? Понять-то я понял... Потом Эматион извинялся (за недоноска). И тот, третий извинялся (за то, что под ноги мне плюнул). Ну, понятно, разозлить хотели, я и не обижаюсь. А еще Эматион сказал, что они хотели посмотреть, не забываю ли я все, чему учился, когда... Ну, в общем, тогда. Не забываю, оказывается. И от ударов правильно уклонялся, и меч чужой вырвал, когда свой о щит разбил, а когда и второй в щепки разнес – щитом по панцирю врезал. Хвалили меня и советы давали, да только мне от того легче не стало. Это у дорийцев такие, как я, в почете. А тут я – Дурная Собака. Спустят на врага, чтобы глотки перегрызть, а потом – на цепь. Самое место! * * * Вокруг тьма, деревья шепчутся, шумят кронами, словно ближе подобраться хотят. Ночь... – А ты, это, ну, вынырнуть не можешь? Капанид про реку знает. Я ему давно рассказал – еще после первого раза. Знает – и помочь пытается. – Ты, Тидид, попробуй сквозь эту реку чего-нибудь увидеть. Постарайся! Легко сказать! Папа, наверное, тоже пытался. Только у него не река была – огонь... ...Как тот, в Элевсине, на котором папа сгорел. Костер и сейчас горит. Маленький, правда. Пора спать, но нам со Сфенелом разрешили у огня посидеть. – Попытаюсь, Капанид, попытаюсь... Говорю – и себе не очень верю. Да, дорийцам легче! Они ведь воюют почти каждый день. А не воюют – скот чужой угоняют или женщин крадут. Там такие, как я, и нужны. (И все равно – не всегда. Слыхал я про этих ареидов, слыхал! Они, если войны нет, отдельно ото всех живут – чтоб не зашибить кого ненароком. Только на битву и приходят. А еще они мухоморы лопают – чтобы дурнее быть. А мне и мухоморов не надо.) |